Игорь Северянин (Игорь Васильевич Лотарёв) в феврале 1918 года на выборах «Короля поэтов», состоявшемся в московском Политехническом музее, оказался вне конкуренции. Чем же привлек Северянин читателей? В чем его талант? Дебютировал поэт двумя сборниками стихов 1912 года - «Качалка грёзэрки» и «Очам твоей души». Но следующий сборник (1913) «Громокипящий кубок» делает его известным. Позже (1914 - 1918) появились «Златолира», «Ананасы в шампанском», «Victoria Regia», «Поэзоантракт», «Тост безответный», «За струнной изгородью лиры», «Собрание поэз». Критики причисляли его к декадентам. Северянин не соглашался с такой позицией, и поэтому на страницах своего автобиографического романа «Падучая стремнина» он категорически заявляет, что на его творчество влияли классические поэты (Михаил Лермонтов , Алексей Толстой), а декаданс всегда был чужд его простой и здоровой натуре. Об этом же - стихотворение 1921 года «Поэза о старых размерах». Но ради объективности надо сказать, что декаданс все же повлиял на творчество Северянина, по крайней мере - на его ранний период.
Стиль его стихов - «поэз» - отличают манерность, декоративность, вычурность образного ряда. Об этом можно судить даже по названиям сборников. И в любом из его стихотворений на этом этапе очень отчетливо видится декадентская стилистика: В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом,по аллее олуненной Вы проходите морево… («Кензель», 1911г.). Позже Игорь Северянин постепенно отойдет от тех принципов, которые руководили им в начале творческого пути, и реалистические тенденции возьмут верх, появится пушкинская простота и ясность стиха. Когда после революции поэт уехал в эстонский рыбачий поселок Тойла, начинается новый период в его творческой жизни. В Эстонии вышли его новые книги - (1919 - 1932): «Эстляндские поэзы», «Вервэна», «Миррелия», «Соловей», «Роса оранжевого часа», стихотворный автобиографический роман «Колокола собора чувств», «Поэты Эстонии», «Адриатика». Эти книги - свидетельства рождения нового Северянина, который уже ушел от воспевания «шумных платьев муаровых» и «ананасов в шампанском». Теперь его занимают размышления о России, о своей судьбе, он пересматривает свои общественные приоритеты и эстетические взгляды.
Северянину трудно было мириться со своим положением беженца. До последнего часа он мечтал увидеть родину. Ностальгия по России нашла отражение во многих стихотворениях 30-ых годов («Без нас», «За Днепр обидно», «Наболевшее…» и др.) Вдали от родины Северянин занимается переводами, создает антологию эстонской поэзии, в частности Герника Виснапуу, Марие Ундер, Алексиса Раннита и др. Кроме всего, Северянин в 1934 году написал уникальную книгу «Медальоны. Сюжеты и вариации о поэтах, писателях и композиторах», в которой представлена галерея творческих портретов литераторов и музыкантов. Именно в ней обозначены истинные эстетические вкусы поэта, его отношение к классикам и современникам. Северянину не довелось больше встретиться с родиной: жизнь его оборвалась в оккупированной столице Эстонии - Таллинне - в конце 1941 года. Его могила находится на старом Александро-Невском кладбище. Эпитафией послужили горькие строки из стихотворения поэта «Классические розы»: Как хороши, как свежи будут розы, Моей страной мне брошенные в гроб! В п. Тойла есть домик-музей Игоря Северянина. Булат Окуджава, однажды побывав там, был потрясен тем, что, оказывается, всю жизнь имел неверное представление об этом поэте, что невежество и навешанные ярлыки мешали ему по-настоящему взглянуть на большого и яркого поэта Игоря Северянина. Нужно читать, заново открывать, понять и прочувствовать глубину и изысканную красоту его поэзии.
Северянин, Игорь (настоящие имя и фамилия – Игорь Васильевич Лотарёв), поэт (16.5. 1887, Санкт-Петербург – 20.12.1941, Таллин). Родился в дворянской семье, отец был офицером, мать состояла в родстве с А. Фетом . Игорь не получил высшего образования. Его первое стихотворение появилось в печати в 1905; за ним последовало большое количество лирических произведений, которые вначале носили признаки влияния Константина Фофанова и Мирры Лохвицкой. В октябре 1911 Северянин провозгласил рождение нового эксцентрического течения в поэзии эгофутуризма, позже он некоторое время был связан с кубофутуристами (см. Русский футуризм). Большое внимание привлек к себе сборник стихов Северянина Громокипящий кубок (1913), предисловие к которому написал Ф. Сологуб и который в течение двух лет выдержал 7 изданий.
Гении и злодеи. Игорь Северянин
Не приняв Октябрьскую революцию , Северянин в середине 1918 эмигрировал в Эстонию. Будучи прекрасным исполнителем своих стихотворений, Северянин время от времени устраивал «поэзовечера» в Хельсинки, Данциге, Берлине, Париже, а в 1930/31 – в Югославии и Болгарии. Он держался в стороне от эмигрантских групп и жил в эстонском рыбачьем поселке Тоила. Как поэт он в эмиграции почти полностью утратил своих читателей и жил с каждым годом всё беднее, но до 1923 сумел еще издать несколько сборников в Берлине, затем – в Тарту, а в начале 30-х гг. – в Белграде и Бухаресте. Северянин перевел множество стихов с эстонского. После аннексии Советским Союзом прибалтийских государств в 1940 Северянин написал ряд конформистских стихотворений, стараясь приспособиться к новой политической ситуации в стране.
Северянин обладает значительным лирическим талантом, но провокационный язык его стихотворений, характерный для периода эгофутуризма, наряду с восторгами вызывал и резкое отрицание. Вместе с другими футуристами Северянин отрицал поэтические традиции (Пушкин), требовал нового во всех областях искусства, любил публичные выступления и тяготел к богеме. Николай Гумилев говорил о Северянине: «Конечно, девять десятых его творчества нельзя воспринять иначе, как желание скандала». Сборник Громокипящий кубок поначалу имел успех лишь среди интеллигенции, но вскоре сделал Северянина весьма любимым поэтом широких кругов читателей.
Исходный пункт лирики Северянина – чаще всего его собственная жизнь; его стихи носят то описательный, то повествовательный характер. Так или иначе его лирика связана с темой любви, он писал о событиях повседневной жизни и никогда не терял связи с природой.
Доходчивая музыкальность его стихотворений, часто при довольно необычной метрике, соседствует у Северянина с любовью к неологизмам. Смелое словотворчество Северянина создает его стиль. В этих неологизмах есть многое от собственной иронической отчужденности, скрывающей подлинную позицию автора за утрированным словообразованием.
После юношеских революционно-футуристических стихотворений Северянина его поэзия в период эмиграции постепенно становится более естественной и традиционной.
Игорь Северянин (псевдоним Игоря Васильевича Лотарева) (1887-- 1941) родился в Петербурге, сын офицера. Учился в Череповецком реальном училище. Начал печататься в 1905 г. в провинциальных газетах. Первый его сборник стихов "Зарницы мысли" вышел в 1908 г. С 1911 г. глава эгофутуристов, выпускавших газету "Петербургский глашатай". Книги стихов Северянина: "Громокипящий кубок" (1913) выдержал за два года семь изданий), "Златолира"(1914), "Ананасы в шампанском" (1915), "Victoria Regia" (1915), "Поэзоантракт" (l915). На вечере в Политехническом музее вМоскве был провозглашен публикой "Королем поэтов". Вторым был Маяковский. В марте тоге же года уехал в Эстонию и скоро оказался отрезанным от родины. В Россию больше не возвратился, хотя и тосковал по ней. Не удалось ему, несмотря на его горячее желание, вырваться на родину и в июне 1941 г., когда Эстонию захватили немецко-фашистские войска. Он скончался в Таллинне.
Северянин (Игорь Васильевич Лотарев) гордился родством с двумя знаменитыми в истории российской словесности людьми.
Приятель поэта священник Сергий Положенский вывел род Шеншиных из глубины XV века, назвав его родоначальником Самуила "Шеншу". В этом славном дворянском роду мы находим в XVIII веке майора Бориса Шеншина. Его внук Сергий Леонтьевич Шеншин имел чин коллежского асессора и служил начальником полиции Щигровского уезда Курской губернии, а его сын - Степан Сергеевич известен нам, как предводитель уездного дворянства. Он был женат на Ольге Козьминичне Дебериной. Брак был удачным. На свет появилось шестеро детей: сыновья - Иосаф (лейтенант), Николай (гусар), Михаил (в юности погиб на охоте), дочери - Александра, Елисавета и Наталия.
Богатый помещик, ротмистр Афанасий Неофитович Шеншин в бытность свою в Германии женился на вдове Шарлотте Фет (Foeth), урожденной Беккер. От брака с Шарлоттой родился Афанасий Афанасьевич - будущий поэт. До 14 лет Афанасий писался Шеншиным, но вдруг обнаружилось, что лютеранское благословение на брак в России не имело законной силы, а православное венчание родителей, произошло уже после его рождения. С этого момента он стал носить фамилию матери.
Но вернемся к Наталье Степановне Шеншиной, которая первым браком была за генерал-лейтенантом, инженером Георгием Ивановичем Домонтовичем, от которого имела умершую в молодости дочь Зою. Именно Зоя была тем звеном, которое связывало Игоря Васильевича Лотарева с родом Домонтовичей. Через родство с Зоей поэт состоял в свойстве (не кровное родство через женитьбу или замужество) сразу с несколькими известными в истории государства Российского людьми. Вот некоторые из них - братья Георгия Домонтовича: гласный Санкт-Петербургской Думы Иван Иванович Домонтович, сенатор Константин Иванович Домонтович, генерал Михаил Алексеевич Домонтович (кузен). Игорь Северянин. Стихотворения. М. Россия, 2007. Вступ. статья В.П.Кошелева, стр. 7
Сенатор Константин Домонтович был женат на Аделаиде Константиновне Муравинской, чья сестра Евгения Константиновна Муравинская прославилась на всю Россию, как солистка Мариинского театра (колоратурное сопрано). Ее сценический псевдоним был Мравина, а роли - Манон Леско в "Манон" Ж.Массне, Джильда в "Риголетто" и Виолетта в "Травиате" Дж. Верди, Мими в "Богеме" Д.Пуччини. Одна из самых блистательных красавиц Санкт-Петербурга Евгения Мравина умерла в Крыму после тяжелой и продолжительной болезни в октябре 1914 года. Игорь-Северянин посвятил Мравиной очерк "Трагический соловей". Кстати, в записке "Родственники и " -чки"" поэт упорно именует ее Муравинской, хотя, по утверждению вдовы дирижера Евгения Мравинского А.М.Вавилиной-Мравинской, написание родовой фамилии "Мравинские" в форме "Муравинские" - явная ошибка, которую у поэта можно объяснить лишь не правильным восприятием на слух.
Дочерью кузена Михаила Алексеевича Домонтовича была Шурочка, известная нам, как Александра Михайловна Коллонтай Кузина Шурочка прославилась своими передовым взглядами на секс и на брак, принимала участие в революционном движении и была первой в мире женщиной, получившей ранг посла. В 20-е годы в среде русской эмиграции о ней ходили слухи, что своими нарядами, мехами и бриллиантами она затмевала царственных особ. Александра Михайловна остается едва ли не самой загадочной женщиной Советской России. Рассказывают, что до глубокой старости она сводила мужчин с ума. Впрочем, для нас это не имеет ровно никакого значения, потому что нам она дорога одним лишь воспоминанием о поэте, в котором тот предстает перед нами "мальчуганом с белым воротничком и не детски печальными глазами".
Отцовская линия представляется нам менее разветвленной, хотя и здесь встречаются имена, достойные упоминания. Василий Петрович Лотарев дослужился до звания штабс-капитана. Выйдя в отставку, он пытался заниматься коммерцией на родине, но крайне неудачно и невесть каким образом оказался в Китае. В то время в портах Дальний (Далян) и Порт-Артуре (Люйшунь) обустраивалась русская армия. Василий Петрович, очевидно, участвовал в каких-то армейских поставках, но недолго - помешала болезнь. Он скончался от чахотки в Ялте 10 июня 1904 года.
В отцовском роду были купцы, инженеры, химики и юристы. Для нас представляет интерес кузен будущего поэта Виктор Александрович Журов, сын Елисаветы Петровны Лотаревой и московского купца Александра Иродионовича Журова, выпускник юридического факультета Московского университета. Журов более известен, как баритон Витторио Андога. Предание гласит, что он даже стал режиссером в знаменитом миланском театре La Scala. Кузен был женат на одесситке Наталии Фесенко, известной нам, как оперная певица Аида Марчелла.
Это было написано едва ли не четверть века спустя, но как отменно хороши и до сих пор свежи "глазы, таящие на дне своем экстазы". Без всякого сомнения, Елисавета всегда производила сильное впечатление на своего кузена. Достаточно отыскать в "Громокипящем кубке" стихотворение "Эксцессерка", в котором поэт признается: "я не видел кузины в кузине и едва ли я в том виноват".
Игорь-Северянин не оставил нам своей биографии, но зато в поэме детства "Роса оранжевого часа" есть множество любопытных подробностей. Текст поэмы теперь доступен, что избавляет от необходимости пересказывать их, поэтому упомяну лишь те из них, которые непосредственно касаются родителей поэта.
Об отце поэт рассказывает, что происхождением он был из владимирских мещан. Детство и отрочество Василий Лотарев вместе с братом Михаилом провел в одном из немецких пансионов Ревеля. Учился в Санкт-Петербурге в Инженерном училище (Михайловский или Инженерный замок), Получив инженерную специальность - сапёр и офицерский чин, был принят на службу в I железнодорожный батальон (впоследствии полк). Отец был начитан, знал несколько языков, любил театр. Из офицерских развлечений предпочитал оргии и кутежи, имел повышенную слабость к женскому полу.
Мать, по словам поэта, до двадцати двух лет понятия не имела о том, что такое кухня. В молодости к ней сватался будущий председатель Совета министров Борис Штюрмер, но замуж она вышла за генерал-лейтенанта Георгия Домонтовича, который был значительно старше нее. Муж принимал участие в строительстве Адмиралтейства в Петербурге и Троицкого моста через Неву. Род его, однако, к гетману Довмонту, как это полагал Игорь-Северянин, никакого отношения не имел. Знакомство вдовы генерала, Домонтовича и адъютанта Василия Лотарева произошло в кафе Горна в Майоренгофе. Их сын Игорь родился 4 мая (ст.стиль) 1887 года в Петербурге, в доме на Гороховой улице.
В творчестве Северянина нашли отражение и такие эпизоды его детства, как материнские рассказы о друзьях первого мужа. В поэме есть рассказ о том, как генерал-лейтенант Домонтович еженедельно играл в винт с четырьмя адмиралами фон Берентсом, Кроуном, Дюгамелем и Пузино. Все четыре персонажа, несомненно - реальные исторические лица. Например, имя контр-адмирала Ореста Поликарповича Пузино нередко встречается в российской морской литературе, а именем Александра Егоровича Кроуна в конце XIX века были названы два мыса: первый на полуострове Корея в Японском море, второй в Беринговом море в бухте Провидения.
Лучше понять происхождение этих "снов" поможет отсылка к стихам, умершей в 36 лет, поэтессы Марии (Мирры) Александровны Лохвицкой. «Она умерла в августе 1905 года, и поэт никогда не был с ней знаком лично, но он выбрал ее своей Прекрасной Дамой, ей он поклонялся, ее славил в стихах» Пинаев С.М. Над бездонным провалом в вечность...Русская поэзия Серебряного века. М.: Уникум-Центр, Поматур, 2001
В поэзии "Серебряного века" трудно найти более яркий пример поклонения одного поэта другому, чем поклонение Игоря-Северянина Мирре Лохвицкой. Он посвятил Лохвицкой множество стихов, и много раз использовал в своих стихах ее мотивы. Игорь-Северянин, однако, никогда не задумывался над тем, что столь любезная его сердцу Мария Александровна Лохвицкая была одержима демономанией, причем в тяжелой форме. Он просто шел за ней, повинуясь ее призыву: "За мной, утомленные гнетом сомнений! Вы, пьющие жадно от мутной волны".
Открыто преклоняться перед Миррой Лохвицкой поэт стал только спустя почти пять лет, хотя потом утверждал, что начало было положено в августе 1905 года сразу же после ее смерти: "Твой голос, мной невпитый, мне знаком"; "И правдивая, и невинная, и красивая!.. Умерла она, сделав больно нам...". Он приносил ей на могилу цветы, клялся в любви, отмечал в ноябре день ее рождения, приходил на кладбище в мае в свой день рождения, просил у нее совета, брал ее строки в качестве эпиграфов к своим стихам.
Но несмотря на обилие стихов, посвященных Мирре Лохвицкой поэт не оставил нам точного указания конкретных причин своего молитвенного отношения к ней: "Лишь поэту она дорога, лишь поэту сияет звездой!"* Возможно, кое-что объясняет помянутая выше Прекрасная Дама, которая совсем не обязательно должна быть и в жизни наделена реальными талантами и неземной красотой. Но случай поклонения Мирре Лохвицкой как-то не вмещается в стандартные прекраснодамские габариты:
Я Лохвицкую ставлю выше всех:
И Байрона, и Пушкина, и Данта.
Я сам блещу в лучах ее таланта.
Прежде чем говорить о творчестве поэта необходимо поговорить о его необычном литературном псевдониме. Форма литературного псевдонима, избранного Игорем Лотаревым, даже для богатой на всяческие изыски русской литературы кажется довольно необычной. Я всегда придерживаюсь правила писать его через дефис, не разделяя наподобие имени и фамилии по той простой причине, что так придумал он сам. Дико читать литературоведческие статьи и публицистику, в которой поэта именуют Игорем Васильевичем Северяниным.
Дореволюционная критика и журналистика вкупе с издателями никак не могла смириться с дефисом в псевдониме и упорно воспроизводила псевдоним в виде имени и фамилии. «Первые 15 брошюр и два отдельных стихотворения, изданные поэтом за свой счет, подписаны его гражданским именем - Игорь Лотарев» Информация сайта http://severyanin.narod.ru/
Еще 20 небольших сборников стихотворений вышли уже под псевдонимом "Игорь-Северянин". Первый крупный издатель стихотворений Игоря Лотарева Сергей Кречетов - "Гриф"* категорически воспротивился написанию псевдонима через дефис. "Громокипящий кубок", "Златолира" в издании Грифа, а также последовавшие за ними сборники "Ананасы в шампанском" и "Victoria Regia" в издательстве "Наши дни" вышли в свет без дефиса. Не счел возможным воспроизвести дефис известный издатель Викентий Пашуканис, выпустивший в свет собрание сочинений поэта. Тем не менее, в пашуканисовском "Громокипящем кубке" был помещен фотопортрет автора с воспроизведенным автографом "Игорь-Северянин".
В изданиях эстонского времени наблюдается разнобой. Так, в ранних эстонских изданиях "Creme des Violettes", "Вервэна", "Роса оранжевого часа", "Колокола собора чувств" псевдоним воспроизведен в авторском написании, а в берлинских изданиях того же периода и в поздних эстонских изданиях дефис в нем снова пропадает.
Рукопись неизданного сборника "Лирика" со стихами 1918-1928 годов - псевдоним на обложке выписан с дефисом. Та же картина в рукописях "Настройка лиры", "Литавры солнца", "Медальоны". Предисловия к обеим книгам Раннита подписаны псевдонимом "Игорь-Северянин". Все известные автографы поэта, за исключением того, на который ссылается В.Илляшевич*, содержат дефис в написании псевдонима. На книгах подаренных жене* и в письмах к ней, в письмах к Георгию Шенгели, в письмах к Ирине Борман* можно видеть сокращенную форму псевдонима "Игорь. -" Теперь я открываю два наиважнейших документа - два завещания, одно из которых датировано 9 марта 1940 года, а другое 20 октября того же года. В обоих документах мы находим подпись в виде полного псевдонима с присовокуплением гражданского имени поэта: "Игорь-Северянин. (Лотарев)". Таков "поздний Северянин без дефиса".
Он стал основателем эгофутуризма, в добавление к просто футуризму, провозгласив культ индивидуализма, возвышающегося над безликой толпой обывателей. Но это приятно щекотало самолюбие самих обывателей. С футуризмом Маяковского Северянина объединяли эпатирующее озорство, презрение к милитаристскому патриотизму и издевка над затхлым искусственным мирком смертельно скучных классицистов. Однако буржуазия, которую Северянин дразнил и издевательски подкалывал насмешками, стала его главной обожательницей. На вечере поэзии в Политехническом музее Северянин был избран Королем поэтов, несмотря на присутствие Блока и Маяковского. Северянин наслаждался, вводя в поэзию такие, новые тогда, слова, как "синема", "авто", и наизобретал кучу салонно-технических неологизмов. Его причудливая высокопарность иногда походила на самопародию. Называть себя гением он никогда не стеснялся, но в быту был очень прост. Юный Антокольский был потрясен, когда Северянин в его присутствии заказал в ресторане никакие не "ананасы в шампанском", не "мороженое из сирени", а штоф водки и соленый огурец. При всей его "грезэрности" Северянин явление очень русское, провинциально-театральное. Но зато у него есть одно качество настоящего поэта - стихи его никогда ни с кем не спутаешь. Когда Северянин эмигрировал, литераторы-эмигранты, не столь известные, как он, с наслаждением отомстили ему за его славу своим высокомерием, барским пренебрежением, которого у самого Северянина никогда не было. Вычеркнутый из списка "настоящих поэтов", Северянин оказался в полном одиночестве в Эстонии, и после ее аннексии написал оду, приветствующую в стиле его ранних неологизмов "шестнадцатиреспубличный Союз". Это было не политическое стихотворение, а скорее ностальгическое. Северянин перед смертью был счастлив, получив письмо своих почитателей откуда-то с Алтая. Он и не подозревал, что его имя в сталинском СССР обросло легендами, а его стихи переписывали от руки. Но он предугадал это в своем горьком парафразе Мятлева: "Как хороши, как свежи будут розы моей страной мне брошенные в гроб!" Кокетливый талант, в каком-то смысле искусственный. Но его кокетливость неотразимо обаятельная, а его искусственность самая что ни на есть естественная. По известному выражению, многие трагедии кончаются фарсом. В случае с Северяниным фарс превратился в трагедию.
Переходя непосредственно к анализу творчества эгофутуриста, необходимо отметить, что излюбленными стихотворными формами Игоря-Северянина были сонет и рондо, хотя он выдумал и такие формы, какие искусству стихосложения были неведомы до него: миньонет, дизэль, кэнзель, секста, рондолет, перекат, перелив, переплеск, квинтина, квадрат квадратов.
Он часто называл свои поэзы по названиям музыкальных жанров и форм: "Увертюра", "Рондо", "Интермеццо", "Соната", "Интродукция", "Прелюдия", "Баллада", "Фантазия", "Романс", "Импровизация", "Лейтмотив", "Канон", "Дифирамб", "Гимн", "Элегия", "Симфония", "Дуэт душ", "Квартет" М.Петров. Бокал прощенья.//http://www.hot.ee/interjer/bocal/bocal-0.html. У Константина Фофанова есть несколько ноктюрнов, но у Игоря-Северянина их больше - 9 штук в пяти первых сборниках стихов. Излюбленная поэтом музыкальная форма - песня: "Песня", "Chanson russe", "Chanson coquette", "Шансонетка горничной", "Бриндизи" (итальянская застольная песня), "Эпиталама" (свадебная песня), "Серенада". Есть и колыбельные песни - "Berceus сирени", "Малиновый berceus", "Berceus томления". Игорь-Северянин отдал дань танцу: "Шампанский полонез", "Хабанера", "Кадрильон" (от кадриль - парный танец), "Вальс", "Пляска мая", "Фокстротт". Кстати сказать, фокстрот он не любил и называл его вертикальной кроватью.
Тридцать лет между литературным дебютом (1905) и эмиграцией (1918) были для Северянина годами бури и натиска. До выхода "Громокипящего кубка" (1913) - первой книги - И. Северянин издал 35 брошюр со стихами, создал "академию эгопоэзии" и литературное направление эгофутуризм, выступал с многочисленными "поэзоконцертами" во всех уголках Российской империи, вызывал намешки и брань критики и восторги переполненных аудиторий. Самореклама, поза, тривиальность, завуалированная иронией, - ни эти, ни другие качества не могли, однако, повлиять на суждения серьезной критики. В.Брюсов видел в И. Северянине "истинного поэта, глубоко переживающего жизнь". Гумилев, скептически относившийся к эгофутуристическому новаторству, признавал: "Из всех дерзающих... интереснее всех, пожалуй, Игорь Северянин: он больше всех дерзает" Пинаев С.М. Над бездонным провалом в вечность...Русская поэзия Серебряного века. М.: Уникум-Центр, Поматур, 2001
С начала 1918 г. поэт поселился в тихой эстонской деревне Тойла. Начиная с 1921 г. он возобновил свои "поэзоконцерты", выступал с чтением стихов в Эстонии, Латвии, Литве, Польше, Югославии, Болгарии, Румынии, Германии, Франции, Финляндии. В общей сложности он появлялся перед аудиторией даже больше, чем в пору своего "громокипящего" успеха в России. Сколько - нибуль существенных средств "поэзоконцерты" не приносили. В одном из его писем эмигрантской поры читаем: "Все, что я зарабатываю, идет на погашение долга. Мы буквально ничего себе не позволяем..." Поездки, впрочем, были эпизодическими. "Итак, сижу в глуши, совершенно отрешась от "культурных" соблазнов, среди природы и любви", - писал Северянин о своей повседневности.
Не раз повторялся миф об устраненности И. Северянина от эмиграции. Но его многочисленные выступления перед эмигрантской аудиторией свидетельствуют о противном. В эмиграции поэт работает без устали. Его стихи печатаются во многих русских газетах - в Харбине, Париже, Таллине, Риге, Ковно, Берлине.В эмиграции вышло более 20 его книг, считая и сборники переводов. Значительное число стихотворений до сих пор не опубликовано.
Северянин Игорь Васильевич, (настоящая фамилия Лотарёв) (1887-1941) русский поэт
Родился в Петербурге в семье отставного штабс-капитана. Когда мальчику исполнилось девять лет, мать с отцом расстались, и тот увёз сына к родственникам в Новгородскую губернию. Здесь он окончил четыре класса Череповецкого реального училища. Учиться больше ему не пришлось. Отец уехал с ним в порт Дальний. В 1904 Игорь вернулся к матери и жил с ней в Гатчине.
В 1905 было опубликовано стихотворение «Гибель Рюрика», затем ещё ряд отдельных стихотворений. Поэзия Северянина вызывала множество споров. Её обвиняли в пошлости. Она стала символом декаданса. В 1918 на поэтическом собрании был избран «королём поэтов», опередив В. Маяковского и К. Бальмонта.
Ему принадлежат сборники стихов: «Очам твоей души» (1912), «Громкокипящий кубок» (1913), «Ананасы в шампанском» (1915) и др.
В 1918 поехал на лето в Эстонию, и вследствие немецкой оккупации оказался отрезан от России. Безвыездно жил в деревне со своей женой поэтессой Фелиссой Круут. Здесь им было создано 9 книг, в том числе сборники стихов «Вернена» (1920), «Менестрель» (1921), роман в стихах «Падучая стремнина» и др. Издал антологию эстонской классической поэзии. Правительство выделило поэту субсидию.
В 1925 создал автобиографический роман в стихах «Колокола собора чувств».
Моя двусмысленная слава,
Мой недвусмысленный талант...
И. Северянин
Детство Игоря Васильевича
На самом деле Северянин - это литературный псевдоним. В тысяча восемьсот восемьдесят седьмом году на свет появился Игорь Васильевич Лотарев в Петербурге в семье отставного штабс-капитана, культурной семье, любившей литературу и музыку, особенно оперную ("одного Собинова я слышал не менее сорока раз"). Мать Игоря происходила из дворянской семьи рода Шеншиных. К этому известному роду принадлежали А.Фет, Н.Карамзин. Родители расстались. И все дальнейшие годы Игорь Васильевич жил в Новгородской губернии в Череповецком уезде. Проживал будущий поэт в имении сестры своего отца.
Путешествия по родной стране и начало творчества
Затем Игорь Северянин вместе с отцом путешествует по всей России. Затем он отправляется на Дальний Восток, где остается на несколько лет. А в тысяча девятьсот четвертом году возвращается к матери. Именно там он встретит многих будущих известных поэтов, литераторов, деятелей культуры. Сам Северянин будет называть свои ранние издания - брошюрами. Юный поэт рассылал по различным редакциям свои поэтические опыты, регулярно возвращавшиеся обратно. Однако в 1905 было опубликовано стихотворение "Гибель Рюрика", затем еще ряд отдельных стихотворений.
Появление псевдонима или громкого имени
Началась новая эпоха в российской литературе и поэзии. Лотарев, или будущий Игорь Северянин, биография которого сложилась так, что как поэт он появился в это же время, по-настоящему известным станет гораздо позже. Но именно в это время возникает его литературный псевдоним. Сначала это был Игорь-Северянин, то есть через дефис, а чуть позже этот знак исчезнет и останется громкое имя.
.jpg)
Интересные факты о творчестве поэта
Первым поэтом, приветствовавшим появление "Северянина в поэзии, был К. Фофанов (1907), вторым - В.Брюсов (1911). С 1905 по 1912 Северянин выпустил 35 поэтических сборников (в основном в провинциальных изданиях).
Одно из стихотворений, которое начинается так: "Вонзите штопор в упругость пробки…", было прочитано в доме Толстого в Ясной поляне. Это был обычный дворянский быт - чтение вслух книг. Вся брошюра Северянина вызвала необычное оживление, но это произведение произвело настоящий фурор. Все смеялись над необычными ходами новой поэзии автора. Но неожиданно Лев Николаевич рассердился и сказал: "Вокруг виселицы, убийства, похороны, а у них штопор в пробке". Вскоре эти слова были растиражированы во многих газетах. Так обрел славу Игорь Васильевич Северянин. Биография и творчество его стали популярны уже буквально на следующее утро.
Истинная популярность творца и самая знаменитая книга
А вот настоящая слава пришла после выхода в свет книги "Громокипящий кубок". Затем последовали другие сборники стихов Северянина - "Златолира" (1914), "Ананасы в шампанском" (1915) и др., много раз переиздававшиеся. Имя Северянина было связано с новым направлением в литературе - футуризмом. В тысяча девятьсот двенадцатом году сложилось направление эгофутуризма, а во главе его стоял Северянин. Потом он отойдет от своих собратьев.
Поиски творческого круга
В стихах Игоря Васильевича было много нового. Ведь неслучайно он заявил о себе как о поэте, который изменил ход русской литературы и поэзии. Он был новатором в области поэтического языка, занимался словотворчеством, ввел в российскую литературу множество новых слов. Настолько многогранен был Северянин.
Король поэтов
Северянин выступил в Политехническом музее, на вечере поэзии. Это было 27 февраля 1918 года. Там регулярно проводились вечера, где выступали поэты различных школ направлений. Предварительно были расклеены афиши, где все приглашались на состязание на звание "короля поэзии".
На эстраде было тесно, как в трамвае. На публику гипнотически действовала манера чтения Северянина.
Избрание "короля" сопровождалось шутливым увенчанием мантией и венцом, но известно, что сам поэт отнесся к этому очень серьезно. В мае вышел в свет альманах "Поэзоконцерт" с портретом Игоря-Северянина на обложке с указанием его нового титула.
Из воспоминаний Гергия Иванова - "Петербургские зимы":
"Потом Северянин был в зените славы. Триумфальные поездки по России. Громадный зал городской Думы, не вмещающий всех желающих попасть на его "поэзо-вечера". Тысячи поклонниц, цветы, автомобили, шампанское. Это была настоящая, несколько актерская, пожалуй, слава".
Из воспоминаний Вс. Рождественского о поэзо-вечерах:
"Поэт появлялся на сцене в длинном, узком в талии сюртуке. Держался прямо, глядел в зал слегка свысока, изредка встряхивая нависающими на лоб черными, подвитыми кудряшками.
Заложив руку за спину или скрестив их на груди около пышной орхидеи в петлице, он начинал мертвенным голосом, все более и более нараспев, с особой, только ему одному присущей каденцией с замираниями, повышениями и резким обрывом стихотворной строки...
Заунывно-пьянящая мелодия получтения-полураспева властно и гипнотизирующе захватывала слушателей..."
Последние годы жизни
В 1920 году Северянов уехал на отдых в эстонскую приморскую деревню Тойла, а в 1920 году Эстония отделилась от России. Поэт оказался в вынужденной эмиграции.
С Фелиссой Крут он прожил 16 лет. Она его оберегала от всех житейских проблем. Перед смертью он признался, что разрыв с нею в 1935 году, был трагической ошибкой.
И там, отрезанный от России, Игорь Васильевич Северянин будет продолжать творить и создавать своеобразную эпическую лирику, которая отразит жизнь человека, страдания и представления о счастье.
Находясь в эмиграции, он выпустил сборники стихов "Вервена"(1920), "Менестрель" (1921), роман в стихах "Падучая стремнина" и др. Издал антологию эстонской классической поэзии.
Последние годы жилось ему в Эстонии очень плохо.
"У меня голубая лодка,
У меня поэтесса жена".
Он голодал. Целые дни ловил рыбу со своей голубой лодки и от сверкающей водной ряби стал терять зрение.
Присоединение в 1940 Эстонии к Советскому Союзу пробудило в нем надежды на издание своих стихов, возможность поездки по стране. Болезнь помешала осуществлению не только этих планов, но даже отъезду из Эстонии, когда началась война.
22 декабря 1941 Северянин умер в оккупированном фашистами Таллинне.
Северянин когда-то пророчески написал: «Как хороши, как свежи будут розы, / Моей страной мне брошенные в гроб!»
Краткая биография из книги: Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000.