Сегодня многие воспринимают его как поэта, писавшего стихи о природе, красивые и легкие.

А вот современники Федора Ивановича Тютчева знали его в основном как талантливого дипломата , публициста и остроумного человека, чьи остроты-афоризмы передавались из уст в уста.

Например: "Всякие попытки к политическим выступлениям в России равносильны стараниям высекать огонь из куска мыла ".

В феврале 1822 года восемнадцатилетний Федор Тютчев был зачислен на службу в Государственную коллегию иностранных дел в чине губернского секретаря. Приглядевшись к нему, Александр Иванович Остерман-Толстой рекомендовал его на должность сверхштатного чиновника русского посольства в Баварии и, поскольку сам собирался за границу, решил отвезти Федора в Мюнхен в своей карете.

Федор Тютчев прибыл в Германию в конце июня 1822 года и прожил здесь в общей сложности около двух десятилетий. В Баварии он знакомится со многими деятелями германской культуры того времени, прежде всего с Фридрихом Шиллером и Генрихом Гейне.

В 1838 году в составе русской дипломатической миссии Федор Иванович выезжает в Турин.

Позднее в письме Вяземскому Тютчев отметит: "Очень большое неудобство нашего положения заключается в том, что мы принуждены называть Европой то, что никогда не должно бы иметь другого имени, кроме своего собственного: Цивилизация. Вот в чем кроется для нас источник бесконечных заблуждений и неизбежных недоразумений. Вот что искажает наши понятия… Впрочем, я более и более убеждаюсь, что все, что могло сделать и могло дать нам мирное подражание Европе, – все это мы уже получили. Правда, это очень немного ".

К 1829 году Тютчев сложился как дипломат и попытался осуществить собственный дипломатический проект. В тот год Греция получила автономию, что привело к обострению борьбы между Россией и Англией за влияние на нее. Позднее Тютчев напишет:

Поскольку в только еще возникающем греческом государстве происходили постоянные столкновения самых разных сил, было решено пригласить короля из "нейтральной" страны. На эту роль избрали Оттона – совсем юного сына баварского короля.

Одним из идеологов такого пути восстановления греческой государственности был ректор Мюнхенского университета Фридрих Тирш. Тютчев и Тирш совместно разрабатывали план, по которому новое королевство должно было находиться под покровительством России, которая сделала гораздо больше, чем кто-либо, для освобождения Греции.

Однако политика, проводимая министром иностранных дел Нессельроде, привела к тому, что Оттон стал, по сути дела, английской марионеткой. В мае 1850 г Тютчев писал:

А еще спустя десять лет Федор Иванович с горечью заметит: "Смотрите, с какой безрассудной поспешностью мы хлопочем о примирении держав, которые могут прийти к соглашению лишь для того, чтобы обратиться против нас . А почему такая оплошность? Потому, что до сих пор мы не научились различать наше "я" от нашего "не я".

Долгое время дипломатическая карьера Тютчева складывалась не вполне удачно. 30 июня 1841 года он под предлогом длительного "неприбытия из отпуска" был уволен из министерства иностранных дел и лишен звания камергера. Предлог был чисто формальным, подлинной же причиной стало расхождение Тютчева во взглядах на европейскую политику с руководством министерства, считает доктор исторических наук Виктория Хевролина.

Федор Иванович напишет об этом позднее: "Великие кризисы, великие кары наступают обычно не тогда, когда беззаконие доведено до предела, когда оно царствует и управляет во всеоружии силы и бесстыдства. Нет, взрыв разражается по большей части при первой робкой попытке возврата к добру , при первом искреннем, быть может, но неуверенном и несмелом поползновении к необходимому исправлению".

После своего увольнения от должности старшего секретаря русской миссии в Турине Тютчев еще в течение нескольких лет продолжал оставаться в Мюнхене.

В конце сентября 1844 года, прожив за границей около 22 лет, Тютчев с женой и двумя детьми от второго брака переехал из Мюнхена в Петербург, а через полгода его снова зачислили в ведомство министерства иностранных дел; тогда же было возвращено поэту и звание камергера, напоминает Виктория Хевролина.

Он сумел стать ближайшим сподвижником и главным советником министра иностранных дел России Горчакова. С самого начала вступления Горчакова в эту должность в 1856 году он пригласил к себе Тютчева. Многие историки считают, что основные дипломатические решения, которые принимал Горчаков, в той или иной степени подсказаны Тютчевым.

В том числе знаменитая дипломатическая победа после поражения России в Крымской войне в 1856 году. Тогда, согласно Парижскому мирному договору, Россия была сильно урезана в правах в Крыму, а Горчакову удалось восстановить статус-кво, и с этим он вошел в историю, отмечает доктор исторических наук Виктория Хевролина.

Много лет проживший в Западной Европе Тютчев, разумеется, не мог не размышлять о судьбах России и ее отношениях с Западом. Написал об этом несколько статей, работал над трактатом "Россия и Запад". Он высоко ценил успехи западной цивилизации, но не считал, что Россия может идти по этому пути . Выдвигая идею о нравственном смысле истории, нравственности власти, критиковал западный индивидуализм. Советский поэт Яков Хелемский напишет о Тютчеве:

Коллега по дипломатической службе князь Иван Гагарин писал: "Богатство, почести и самая слава имели мало привлекательности для него. Самым большим, самым глубоким наслаждением для него было присутствовать на зрелище, которое развертывается в мире, с неослабевающим любопытством следить за всеми его изменениями".

Сам же Тютчев в письме Вяземскому заметил: "Есть, я знаю, между нами люди, которые говорят, что в нас нет ничего, что стоило бы познавать, но в таком случае единственное, что следовало бы предпринять, это перестать существовать, а между тем, я думаю, никто не придерживается такого мнения…"

***

Из В.В. Похлебкина „Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах. Выпуск 1”.

Многие строки Тютчева стали крылатыми. Современник многих войн и социальных потрясений, он воспринимает свое время как «минуты роковые», канун великих событий.

Самое известное его четверостишие написано в 1866 году:

Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить:

У ней особенная стать -

В Россию можно только верить.

Великий русский лирик, поэт-мыслитель, публицист, Фёдор Иванович Тютчев - яркий представитель золотого века русской поэзии — стоит особняком в русском поэтическом пантеоне.

Он был современником Пушкина, который восхищался его поэзией. Однако сам Тютчев не считал поэзию своим основным занятием. Называл свои стихи «виршами» и «бумагомараньем». Относился к ним без трепета - по рассеянности мог где-то оставить или даже случайно выбросить.

Федор Иванович владел пятью языками, долгие годы работал дипломатом за границей. В своих политических статьях, которые актуальны и ныне,

Тютчев анализировал причину антирусских настроений, получивших распространение в Западной Европе, раскрывал и объяснял феномен русофобии, которая виделась ему в стремлении вытеснить Россию из Европы если не силой оружия, то силой презрения.

Об этом же он размышляет и в стихах. Вот одно из них - о некоторых доморощенных либералах:

Напрасный труд - нет, их не вразумишь, -

Чем либеральней, тем они пошлее,

Цивилизация - для них фетиш,

Но недоступна им её идея.

Как перед ней ни гнитесь, господа,

Вам не снискать признанья от Европы:

В её глазах вы будете всегда

Не слуги просвещенья, а холопы.

Дипломат с душой поэта широко прославился, прежде всего, не своими политико-философскими размышлениями (так, в своих политических статьях он афористично писал: «Россия как государство гигант, а как общество - младенец»), а лирическими стихами. Широко известны и любимы романсы Чайковского, Рахманинова, Свиридова и других композиторов на стихи Тютчева.

«Только талантам сильным и самобытным, - писал о поэте Николай Карамзин, - дано затрагивать такие струны в человеческом сердце. Мы решительно относим талант г. Ф. Тютчева к русским первостепенным поэтическим талантам».

Он родился 5 декабря 1803 года в родовой усадьбе в селе Овстуг Брянского уезда Орловской губернии (ныне - Брянская область). Именно из этих среднерусских мест вышла чуть ли не вся великая русская литература: Фет, Тютчев, Лев Толстой, Тургенев, Лесков. В провинции дать достойное образование дворянским детям было сложно - и Тютчевы перебрались в Москву.

С четырёх лет и до окончания Московского университета Фёдор Иванович жил в Армянском переулке в Москве, в доме, на фасаде которого ныне - мемориальная табличка. Именно отсюда он уехал на дипломатическую службу в Мюнхен.

Первым учителем литературы Федора Ивановича стал молодой поэт-переводчик Семён Раич, руководивший его домашним образованием и поощрявший первые стихотворные опыты Тютчева. Самое первое свое стихотворение Фёдор написал, когда ему было 11 лет. Юноша переводил Горация, изучал латынь и древнеримскую поэзию.

В 1819 году, когда Фёдор поступил на словесное отделение Московского университета, Семён Раич покинул дом Тютчевых в Армянском переулке и вскоре стал наставником юного Михаила Юрьевича Лермонтова.

В 1821 году Тютчев блестяще окончил Московский университет, где изучал иностранные языки, литературу, историю искусства, археологию, принимал живое участие в литературной жизни университета. Вскоре он поступил на службу в министерство иностранных дел. В 1822 году Тютчев уехал за границу, получив назначение на скромную должность в русское посольство в Мюнхене (столица тогдашнего Баварского королевства).

В Мюнхене он приобщился к немецкой идеалистической философии свел знакомство с Шеллингом, дружил с Генрихом Гейне, переводил Гёте и Шиллера.

Имeннo здесь пoэт coздaл ряд знaмeнитых cвoих cтиxoтвopeний: «Beceнняя гpoзa», «3имa нeдapoм злитcя...», «O чём ты вoeшь, вeтp нoчнoй?..» и дpугие.

В чужих краях Тютчев прожил двадцать два года, но не терял духовной связи с родиной и изредка навещал её. Он вернулся в Россию, как потом сам признался, - более русским, чем был.

Весной 1836 года Тютчев переслал из Мюнхена в Петербург рукопись с 24 стихотворениями. Пушкин опубликовал их в своём «Современнике» под заголовком «Стихи, присланные из Германии», за подписью Ф.Т.

«Мне рассказывали очевидцы, - писал Юрий Самарин, один из основателей движения славянофилов, - в какой восторг пришёл Пушкин, когда он в первый раз увидел собрание рукописное его стихов. Он носился с ними целую неделю».

С конца 1840-х годов начинается новый подъём лирического творчества поэта. Но лишь в 1850 году к Тютчеву снова обратилось внимание большого журнала. И снова это был «Современник», ставший к тому времени некрасовским. В статье «Русские второстепенные поэты» Некрасов перепечатал почти все известные стихи Тютчева, разобрал их и смело поставил рядом с лучшими произведениями русского поэтического гения:

«Только талантам сильным и самобытным дано затрагивать такие струны в человеческом сердце, вот почему мы нисколько не задумались бы поставить г. Ф.Т. рядом с Лермонтовым».

Первая книга стихов Тютчева была напечатана только в 1854 году, когда ему был уже 51 год. Но даже это издание не состоялось бы, если бы И.С. Тургенев не уговорил его издать свои стихи. К Тютчеву пришла поздняя, но подлинная слава.

Тютчева очень часто называют «Певцом природы». Поэт буквально очеловечивает её, делая природу такой близкой и родственной каждому человеку. Его лирическим стихотворениям свойственна удивительная мелодичность. Романтическое преклонение перед красотой природы, умение заметить самые незначительные детали - вот главные качества пейзажной лирики Тютчева.

Тютчев умел наблюдать все времена года: первые грозы, первые зелёные листья, первый листопад, первые снегопады. По поводу стихотворения «Весенние воды» Некрасов писал: «Читая их, чувствуешь весну...».

Вспомним строки пейзажной лирики Тютчева: «Весенние воды», «Весенняя гроза», «Ещё земли печален вид...», «Зима недаром злится...», «Ещё в полях белеет снег, а воды уж весной шумят…», «Есть в осени первоначальной...», - эти и другие замечательные стихи Тютчева запоминаешь с детства и на всю жизнь.

Чародейкою Зимою

Околдован, лес стоит —

И под снежной бахромою,

Неподвижною, немою,

Чудной жизнью он блестит.

И стоит он, околдован,-

Не мертвец и не живой —

Сном волшебным очарован,

Весь опутан, весь окован

Легкой цепью пуховой…

Солнце зимнее ли мещет

На него свой луч косой —

В нем ничто не затрепещет,

Он весь вспыхнет и заблещет

Ослепительной красой.

Первой любовью поэта была Амалия Крюденер. Когда они познакомились, ей было всего 16, Тютчеву немного за 20. Родители прочили его избраннице более выгодную партию. Спустя почти полвека после их первой встречи, Амалия пришла попрощаться с умирающим Тютчевым. «В её лице, - запишет он напоследок, - лучшие дни моего прошлого пришли мне дать прощальный поцелуй».

Баронессе Амалии Крюденер, которая привезла когда-то Пушкину из Германии тютчевские стихотворения, он посвятил светлое, прекрасное стихотворение «Я встретил вас» о неожиданно вернувшейся весне любви, которой, как точно сказал Тургенев, не суждено умереть. Романс на эти стихи стал поистине народным.

Обе жены Фёдора Ивановича - первая Элеонора и вторая Эрнестина - тоже были немками. С каждой Тютчев венчался по двум обрядам - католическому и православному.

Последняя любовь Тютчева - Елена Денисьева, учившаяся в Смольном институте вместе с его дочерьми. Они познакомились в конце 1840-х годов. 47-летний поэт был женат, но без памяти влюбился в 24-летнюю Елену.

Эти отношения продлятся 14 лет и их плодом будут трое внебрачных детей и пронзительный Денисьевский лирический цикл Тютчева, признанный образцом русской любовной лирики. Одновременно от обоих законных браков у поэта было ещё шестеро детей.

Его отношения с Е.А. Денисьевой были очень драматичны. Перед ней закрылись двери светских гостиных, от Елены Александровны отвернулись даже родители.

В 1851 году Тютчев написал одно из самых известных стихотворений «Денисьевского цикла» «О, как убийственно мы любим…» (в 1854 году оно было опубликовано в 3-м номере журнала «Современник») об истинной сущности любви, которая может погубить человека, полное пронзительной боли, сознания вины перед любимой:

О, как убийственно мы любим,

Как в буйной слепоте страстей

Мы то всего вернее губим,

Что сердцу нашему милей!..

Умерла Елена Александровна 4 августа 1864 года от туберкулеза. После её кончины Тютчев горько раскаивался в том, что причинил возлюбленной столько страданий.

Фёдор Иванович умер через 9 лет после Елены Денисьевой - 27 июля (по новому стилю) 1873 года в Царском Селе (ныне - город Пушкин Ленинградской области).

«Ранним утром 15 июля 1873 года, - писал Иван Сергеевич Аксаков, - лицо его внезапно приняло какое-то особенное выражение торжественности и ужаса; глаза широко раскрылись, как бы вперились вдаль - он не мог уже ни шевельнуться, ни вымолвить слова, - он, казалось, весь уже умер, но жизнь витала во взоре и на челе. Никогда так не светилось оно мыслью, как в этот миг, рассказывали потом присутствовавшие при его кончине… Через полчаса вдруг все померкло, и его не стало… Он просиял и погас».

Часть стихотворений поэта была им, по досадной ошибке или небрежности, сожжена при разборе бумаг или же утеряна. Поэтому до нас дошло не всё его лирическое наследие.

Все созданные Тютчевым стихотворения можно уместить в одну книжку, которой Афанасий Фет предпослал очень точный эпиграф «На книжке стихотворений Тютчева» (1885 г.):

…Но муза, правду соблюдая,

Глядит: а на весах у ней

Вот эта книжка небольшая

Томов премногих тяжелей.

Тютчев - поэт, дипломат, философ

«Свои прелестные стихи, как и свои прелестные слова, Тютчев ронял, как цветы мгновенного вдохновения... Он не знал, что значит сочинять стихи; они создавались в ту минуту, как созвучием нужно было высказать мысль или чувст­во, наскоро он набрасывал их на клочке бумаги и затем ронял, позабывая о них, на пол...» - писал о поэте его современник В.П. Мещерский. А Лев Толстой заметил: «Без Тютчева нельзя жить».

Великий поэт-мыслитель, философ и дипломат Федор Иванович Тютчев ро­дился 5 декабря 1803 года в семье Ивана Николаевича и Екатерины Львовны Тютчевых в селе Овстут, что в тридцати восьми километрах от Брянска по до­роге на Смоленск. Здесь он провел детские годы и потом не раз приезжал сюда. Долгое время в селе жила его семья. Здесь похоронен отец поэта.

Итак, опять увиделся я с вами,

Места немилые, хоть и родные,"

Где мыслил я и чувствовал впервые... - напишет поэт спустя многие годы.

В раннем детстве родители Ф.И. Тютчева поощряли его тягу к знаниям. Он обучался в домашних условиях истории, географии, арифметике, русскому и иностранным языкам - французскому, латинскому и немецкому. На десятом году жизни учителем русского языка, одновременно руководившим и общим воспитанием мальчика, был молодой поэт СЕ. Амфитеатров, известный в лите­ратуре под фамилией Раич. «Необыкновенные дарования и страсть к просвеще­нию милого воспитанника изумляли и утешали меня, - вспоминал впоследс­твии Раич, - года через три он уже был не учеником, а товарищем моим - так быстро развивался его любознательный и восприимчивый ум».

В 1812 году Ф.И. Тютчев окончил Московский университет со степенью кандидата словесных наук и поступил на службу в Коллегию иностранных дел. В тот же год он направляется в качестве сверхштатного сотрудника рус­ской миссии в Мюнхен.

Русский посланник в Мюнхене граф Воронцов-Дашков доносил в Петер­бург: «Новый атташе при моей миссии г-н Федор Тютчев только что приехал. Несмотря на малое количество дел, которое будет у этого чиновника на пер­вых порах его пребывания здесь, я все же постараюсь, чтобы он не зря терял время, столь драгоценное в его возрасте». Действительно, Тютчев за рубежом зря времени не терял. Ни сразу после того, как прибыл в Германию, ни позже, когда жил в Италии. В общей же сложности за границей он прожил двадцать два года. Молодой дипломат много занимался изучением истории, языков, философии, переводил немецких и других авторов. Многолетнее пребыва­ние за рубежом только внешне отдалило Тютчева от родины. Он пристально следил за всем, что происходило в литературной и общественной жизни Рос­сии, не забывал Брянский край, родные овстужские места. Вовсе не случайно, что в «Стихотворениях, присланных из Германии» Н. Некрасов впоследствии ощутил: «Все они написаны были чистым и прекрасным языком, и многие носили на себе живой отпечаток русского ума, русской души». О многом го­ворят и его письма на родину из-за границы. В одном из них, присланном из Италии, есть такие слова: «Скажите, для того ли я родился в Овстуге, чтобы жить в Турине?»

Весной 1836 года сослуживец Ф.И. Тютчева и ценитель его стихов князь И.С. Гагарин привез в Петербург рукопись стихотворений поэта. Они попали к А.С. Пушкину, который принял их «с изумлением и восторгом» и опубли­ковал в своем журнале «Современник» под инициалами Ф.Т. Всего в журнале за 1836 год было напечатано двадцать четыре стихотворения Федора Ивановича.

Пребывая за границей, Ф.И. Тютчев общался с немецким поэтом Генрихом Гейне, немецким философом Фридрихом Шеллингом, чешским ученым и писа­телем Вацлавом Ганкой, другими выдающимися деятелями западноевропейской культуры. В Россию Федор Иванович Тютчев вернулся в середине пятидесятых годов. Поселился в Петербурге. Несколько лет служил в ведомстве министерс­тва иностранных дел чиновником особых поручений при государственной кан­целярии, старшим цензором, а с 1858 года до самой смерти занимал должность председателя комитета иностранной цензуры.

Ф.И. Тютчев общался со многими деятелями литературы - В.А. Жуковским, П.А. Вяземским, Я.П. Полонским, А.А. Фетом... Обаяние его личности, остро­та ума и речи влекли многих к поэту. В январским номере «Современника» за 1850 год Н.А. Некрасов опубликовал статью «Русские второстепенные поэты». «Несмотря на заглавие, - отмечалось в статье, - мы решительно относим та­лант господина Ф.Т. к русским первостепенным поэтическим талантам». Не­красов, ставший к этому времени редактором этого журнала, перепечатал поч­ти все известные стихи Ф.И. Тютчева, разобрал их и отметил, что это «талант сильный, самостоятельный». Не задумываясь, автор статьи поставил Тютчева рядом с Лермонтовым. Статья заканчивалась призывом издать стихотворения отдельной книжкой.

Практически осуществить идею Некрасова взялся Тургенев. Он уговорил Тютчева издать стихи и выступил в роли редактора и издателя. При жизни авто­ра увидел свет и второй сборник стихов. Творчество Федора Ивановича Тютчева высоко оценили многие его современники - писатели, поэты, критики, пуб­лицисты, почитатели поэзии. «Удивительное дело - так много лет, и притом лучших в жизни, провел он в чужих краях, а русское чувство теплилось в нем неугасимо; оно проникало до тайников его души и сказывалось свежо и сильно при всяком возбуждении. Он был исполнен пламенного патриотизма», - писал М.Н. Катков о Ф.И. Тютчеве в 1873 году. Высокую оценку деятельности поэта и мыслителя дал И.С. Аксаков: «Тютчев был не только самобытный, глубокий мыслитель, не только своеобразный, истинный художник, поэт, но и один из малого числа носителей, даже двигателей нашего русского, народного самосо­знания...»

Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить:

У ней особенная стать -

В Россию можно только верить, - эти неповторимые тютчевские строки не утратили своего глубокого смысла и в наши дни. Только истинный патриот своего Отечества и подлинный мастер стиха мог так сильно и кратко выразить свои сокровенные чувства. В этом чет­веростишии - жизненная позиция поэта, который в свое время сказал: «Я более всего любил в мире Отечество и поэзию». Или другое его высказывание: «Сле­довало бы понять раз и навсегда, что в России нет ничего серьезного, кроме самой России».

Тема России и ее истории проходит через всю жизнь Тютчева. Его муза от­кликалась и на самую больную русскую тему - тему человеческого страдания, социального и нравственного:

Слезы людские, о слезы людские,

Льетесь вы ранней и поздней порой...

Льетесь безвестные, льетесь незримые,

Неистощимые, неисчислимые, -

Льетесь, как льются струи дождевые

В осень глухую порою ночной.

Ф.И. Тютчев вошел в сознание читателей прежде всего как вдохновенный пе­вец природы. Его стихи, например, «Весенняя гроза», «Зима недаром злится...», мы знаем с детства:

Люблю грозу в начале мая,

Когда весенний первый гром,

Как бы резвяся и играя,

Грохочет в небе голубом.

Зима недаром злится,

Прошла ее пора -

Весна в окно стучится

И гонит со двора.

А как точны и жизнерадостны строки о приходе весны. Они поистине стали хрестоматийными:

Еще в полях белеет снег,

А воды уж весной шумят -

Бегут и будят сонный брег.

Бегут и блещут и гласят...

Они гласят во все концы:

«Весна идет, весна идет!

Мы молодой весны гонцы,

Она нас выслала вперед!

Весна идет, весна идет! »

И тихих, теплых майских дней

Румяный, светлый хоровод

Толпится весело за ней.

Изумительные по выразительности строки выходили нередко из-под пера Тютчева, когда он оказывался в родных краях. Природа Брянского края была до­рога поэту, она вызывала у него глубокие раздумья, раскрывала перед ним самые сокровенные тайны. Вовсе не случайно, что именно в Овстуге он напишет:

Природа - сфинкс. И тем она верней

Своим искусом губит человека,

Что, может статься, никакой от века

Загадки нет и не было у ней.

Проникновенный лирик, поэт-философ, прекрасно понимавший природу, ее язык, Тютчев создал и такие строки:

Не то, что мните вы, природа:

Не слепок, не бездумный лик -

В ней есть душа, в ней есть свобода,

В ней есть любовь, в ней есть язык.

Следует, по-моему, назвать некоторые стихотворения, написанные Ф.И. Тютчевым во время поездок в родной Овстуг: «Чародейкою зимою...», «Есть в осени первоначальной...», «Смотри, как роща зеленеет...», «Ночное небо так уг­рюмо. ..», «В небе тают облака...», «В деревне».

В один из своих очередных приездов в родные края Ф.И. Тютчев гостил у подполковницы Веры Михайловны Фоминой в селе Вщиж. Здесь когда-то стоял древнерусский город Вщиж, бывший центром Вщижского удельного княжества и разоренный монголо-татарами. Лишь курганы напоминали о прошлом.

От жизни той, что бушевала здесь,

От крови той, что здесь рекой лилась,

Что уцелело, что дошло до нас?

Два-три кургана, видимых поднесь...

Да два-три дуба выросли на них,

Раскинувшись и широко и смело.

Красуются, шумят - и нет им дела,

Чей прах, чью память роют корни их.

Природа знать не знает о былом,

Ей чужды наши призрачные годы,

И перед ней мы смутно сознаем

Себя самих - лишь грезою природы...

Набросок этого стихотворения был сделан в день поездки. Уже из Петербур­га поэт выслал жене Эрнестине Федоровне окончательную редакцию: «Посы­лаю тебе стихи... Они напомнят тебе поездку нашу в Вщиж к Фоминой, потому что были тогда написаны».

Особое место в творчестве Ф.И. Тютчева занимает любовная лирика. Стихи этого цикла проникнуты глубочайшим психологизмом, подлинной человеч­ностью, благородством и прямотой в раскрытии сложнейших душевных пере­живаний. Вспомните: «Я помню время золотое...» или «Я встретил вас...». Вы­сокую оценку получила лирическая исповедь поэта: «О, как убийственно мы любим...», «Чему молилась ты с любовью...», «Не говори: меня он, как и прежде, любит...», «Весь день она лежала в забытьи...», «Накануне годовщины 4 августа 1864 г.» и другие стихотворения, известные как Денисьевский цикл.

Талант Ф.И. Тютчева высоко ценили Пушкин и Толстой, Некрасов и Тур­генев, Достоевский и Фет, Чернышевский и Добролюбов, Плетнев и Вяземс­кий, Аксаков и Григорович... Ему посвятили свои стихи А. Апухтин, В. Брюсов, П. Вяземский, Ф. Глинка, А. Майков, Я. Полонский, Е. Растопчина, А. Толстой, С. Городецкий, И. Северянин, О. Мандельштам, Л. Мартынов, Н. Рубцов, Н. Ры-ленков, В. Сидоров... Разве всех перечислишь? А сколько книг, исследований написано о творчестве поэта! После его смерти вышло издание стихотворений, которое А.А. Фет приветствовал посланием. Оно заканчивается словами:

Вот эта книжка небольшая

Томов премногих тяжелей.

Ф.И. Тютчев живет в бронзе памятников, в поэтических строках. Его имя но­сят в Брянске одна из улиц и областная научная библиотека. Возрождена родо­вая усадьба поэта в селе Овстуг, где действует музей-заповедник. Более сорока лет проходят на родине великого поэта каждое лето поэтические праздники. Дух поэзии витает над старинным селом Овстуг. Тютчевские стихи... Прочти. От них веет теплом, благородством, высокой любовью к Отечеству.

В то село,

Что песнями объято, - К Тютчеву Автобусы бегут, Где давно так ревностно и свято Тютчевское слово берегут, - читаем в стихотворении украинского поэта А. Довгия «Тютчев».

Кто из нас ни цитировал: «Умом Россию не понять/ Аршином общим не измерить,/ У ней особенная стать,/ В Россию можно только верить». Кто не помнит с начальной школы: «Люблю грозу в начале мая, / Когда весенний, первый гром, / Как бы резвяся и играя, / Грохочет в небе голубом…» или «Зима недаром злится, / Прошла её пора- / Весна в окно стучится / И гонит со двора…». Да, это Тютчев Фёдор Иванович, все мы знаем. А вот многие ли знают, что приведённые выше стихотворения написаны в Германии, где он провёл около 20-ти лет. Вот об этом периоде его жизни я и хочу рассказать.

Родился Фёдор Иванович Тютчев 5 декабря 1803 года в богатой дворянской семье в родовом имении, находившемся в селе Овстуг Орловской губернии Брянского уезда. Сейчас это Брянская область. Мальчик рос любимцем и баловнем семьи, что наложило отпечаток на его характер. «Ум сильный и твёрдый – при слабодушии и бессилии воли», — так охарактеризовал его И. Аксаков. Видимо, эти особенности сказались и на формировании его карьеры, и в личных отношениях.

На дипломатическом поприще в Германии

В 16 лет Фёдор Тютчев поступил на словесное отделение Московского университета, а уже через три года окончил его и был зачислен в Государственную коллегию иностранных дел. В 1922 году по протекции дяди графа Остерман-Толстого 19-летний юноша получил место внештатного атташе Российской дипломатической миссии в Мюнхене. Должность была весьма скромной. Как следует из самого названия, «внештатный» значит «не входящий в штат», то есть не имеющий ни конкретных обязанностей, ни жалованья. Тем не менее для молодого выпускника университета место считалось удачным, поскольку сулило в будущем дипломатическую карьеру.

Правда в начале 1820-х годов Бавария не играла значительной роли в международной политической жизни, поэтому у Мюнхенской миссии почти не было настоящих дипломатических задач. Деятельность её сводилась к функциям информационного характера. С ними легко справлялся немногочисленный штат: чрезвычайный посол и полномочный министр, его первый и второй секретари. Что же касается двух внештатных атташе (один из них — Тютчев), то никаких определённых обязанностей они не имели и лишь изредка выполняли поручения посла.

По истечении трёх лет службы полагалось повышение, что и произошло: Фёдор Иванович был пожалован в звание камер-юнкера. Это придворное звание придавало ему определённый статус в светском обществе и открывало доступ к королевскому двору. Однако не имело значения для служебного роста. Повышение по службе – назначение на должность второго секретаря миссии – Тютчев получил в 1828 году.

Незадолго до этого в Мюнхен прибыл новый посол – граф И. А. Потёмкин. Пять лет пребывания Потёмкина во главе Мюнхенской миссии стали для Тютчева лучшим и самым значительным периодом его службы в Баварии. Сразу по приезде Потёмкин вовлёк молодого сотрудника в работу и уже в первые месяцы оценил его незаурядные способности. Служба под началом Потёмкина была приятна и необременительна. Написание десятка-двух депеш в год при всей серьёзности их содержания отнимало лишь незначительную часть времени дипломатического чиновника и при его интересе к политическим проблемам трудностей не представляло. Не в составлении докладов заключалась для Тютчева привлекательность его службы, а в глазах посла не это составляло основное достоинство второго секретаря. Потёмкин, прежде всего, ценил возможность обсуждать с ним вопросы российской и общеевропейской политики и те задачи, которые стояли перед представительством России в Баварии. Эта сторона служебной деятельности представляла и для Тютчева главный интерес в ту пору. Между ними сложились дружеские, доверительные отношения, о которых позднее, когда баварского посла переводили в другое место, Тютчев шутливо сказал: «Со стороны вице-канцлера грех разлучать два сердца, как будто созданные друг для друга». Не часто услышишь такой отзыв о начальнике из уст подчинённого!

А вот оценка Потёмкина при обращении в Коллегию иностранных дел с ходатайством о производстве Тютчева в следующий чин: «Камер-юнкер Тютчев … беспорочным поведением своим и отличным усердием в исполнении возложенных на него обязанностей справедливым образом заслуживает благоприятного внимания начальства, почему я беру на себя смелость представить сего чиновника в чин титулярного советника».

Так прошёл первый этап пребывания Тютчева в Мюнхене. Итогом шести лет были: первая ступенька в дипломатической иерархии – должность второго секретаря миссии с жалованием 800 р. в год и придворное звание камер-юнкера. Кроме того, за эти годы в личной жизни поэта произошло важное событие. Его первый биограф И. Аксаков рассказывает: «В 1826 году, 23 лет от роду, он женился в Мюнхене на милой, грациозной, умной, несколько старше его вдове нашего бывшего министра при одном из второстепенных германских дворов, Петерсона. Урождённая графиня Ботмер, она происходила по матери из рода Ганштейн. Таким образом, Тютчев породнился разом с двумя старыми аристократическими фамилиями Баварии и попал в целый сонм немцев-родственников».

Однако служебная карьера оставляла желать лучшего. Должность второго секретаря была довольно скромной, да и оклад невысок. Полагавшееся ему очередное производство в следующий чин бесконечно затягивалось из-за бюрократических проволочек, и лишь в июне 1833 года он получил чин коллежского асессора. Такая ситуация была обычной в дипломатическом мире России: штаты посольств ограничены и места освобождались крайне редко. Тем не менее, Тютчев, прекрасно зная себе цену, мечтал о настоящей дипломатической карьере.

По мере того как с годами выявлялась бесперспективность его положения, росло его раздражение. К этому добавлялась постоянная нехватка денег. Тютчев был удручён и растерян. Это состояние усугубилось и сменой руководства в посольстве: И.А. Потёмкин переведён в Гаагу, а на его место назначен князь Г.И. Гагарин.

Если при Потёмкине царила атмосфера благожелательности, простоты и непринуждённости, то она бесследно исчезла при его преемнике, замкнутом и чопорном. Командировка в Грецию не развеяла душевного настроя Тютчева. Вернулся он в Мюнхен усталый и расстроенный, недовольный своей поездкой, которая не дала желаемых результатов.

Ещё большее недовольство выказал Гагарин. Отчёт о командировке, написанный по нестандартной форме, посол нашёл «недостаточно серьёзным» и отказался принять. Сухому Гагарину был чужд нервный и переменчивый характер Тютчева, его неспособность подчиняться дисциплине, его живой, ироничный ум. В результате в последующие два года Фёдор Иванович был практически отстранён от дел.

Наступило самое трудное время в его мюнхенской жизни. Тяжёлое душевное состояние не покидало. Усугубилось оно и личной драмой — страстной любовью к баронессе Эрнестине Дёрнберг. Некоторое время связь сохранялась в тайне. Но всё тайное когда-то становится явным, тем более в светском обществе. В конце апреля 1836 года супруга Элеонора в порыве отчаяния пыталась покончить с собой, при этом удивительно демонстративно: нанесла себе несколько ударов маскарадным кортиком и, выбежав на улицу, упала без чувств, обливаясь кровью.

В городе разразился скандал. Дипломат, замешанный в подобном скандале, нежелателен для посольства. Гагарин отправил в Петербург письмо с просьбой о переводе Тютчева из Мюнхена. И в мае 1836 года Фёдор Иванович с семьёй выехал в Россию. Так горестно закончился этот период жизни поэта. Ему было лишь 33 года. Впереди многое, но дипломатическая служба в Баварии прекратилась навсегда. Блестящей карьеры не получилось. Фёдор Иванович здраво и иронично оценивает причины: «Так как я никогда не относился к службе серьёзно, справедливо, чтобы и служба также смеялась надо мной».

Позднее Тютчев провёл в Мюнхене ещё пять лет (1839-1844) со второй женой Эрнестиной, но уже выйдя в отставку. В 1844 году Тютчевы окончательно вернулись в Россию.

В центре культурной жизни

Принадлежность к дипломатическому корпусу, звание камер-юнкера, а также аристократические связи жены открывали Тютчеву доступ в придворные круги и светские салоны Мюнхена. «В этом мире, — вспоминал И.С. Гагарин, — Тютчев был вполне на месте и встречал радушный приём, он вносил в гостиные свой пылкий ум, ум, скрывавшийся под небрежной внешностью, который, казалось, прорывался помимо его воли ослепительными остротами: его находили оригинальным, остроумным, занимательным».

В Мюнхене Фёдор Иванович оказался в центре культурной жизни. Изучал романтическую поэзию и немецкую философию. Российский дипломат был «очень коротко знаком» с легендарным Ф. Шеллингом, философское учение которого хорошо знал.

П.В. Киреевский записал отзыв Шеллинга о Тютчеве: «Это превосходнейший человек, очень образованный человек, с которым всегда охотно беседуешь». Тогда же в Мюнхене находился Генрих Гейне, с которым возникла тесная дружба. Германский поэт в одном из своих писем называл дом Тютчева в Мюнхене «прекрасным оазисом в великой пустыне жизни». Фёдор Иванович первым познакомил соотечественников с Гейне, сделав множество переводов его поэтических творений, а также и других немецких поэтов, в том числе Гёте и Шиллера.

Светская жизнь Мюнхена увлекала его: балы, аристократические салоны; он быстро прослыл мастером остроумной и элегантной беседы. Граф Соллогуб писал в своих мемуарах: «…Ему были нужны, как воздух, каждый вечер яркий свет люстр и ламп, весёлое шуршание дорогих женских платьев, говор и смех хорошеньких женщин. Между тем его наружность очень не соответствовала его вкусам; он был собою дурён, небрежно одет, неуклюж и рассеян; но всё это исчезало, когда он начинал говорить, рассказывать; все мгновенно умолкали, и во всей комнате только и слышался голос Тютчева»…

Поэт-философ

Как отмечают биографы, Тютчев был соткан из противоречий. Завсегдатай блестящих салонов пишет в 1830 году программное стихотворение «Silentum» (Молчание):

«Молчи, скрывайся и таи
И чувства, и мечты свои…
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он, чем ты живёшь?
Мысль изречённая есть ложь…».

Помимо «Silentum» в эти годы написаны и другие шедевры философской лирики, в том числе «Не то, что мните вы, природа…» (1836), «О чём ты воешь, ветр ночной?» (1836). В стихах о природе видна главная особенность тютчевского творчества: философско-символический смысл пейзажа, его одухотворённость:

«Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик –
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык…».

К своему творчеству поэт относился небрежно, часто записывал стихи на попавшемся под руку клочке бумаги, а потом и терял его. Хотя писать, но без особого рвения печататься, он начал с 15 лет, первая подборка из 24 стихотворений была опубликована лишь в 1836 году (поэту было уже 33 года!) с инициалами Ф.Т. и под названием «Стихи, присланные из Германии». Как видим, известности он не искал. Но о значимости его поэзии говорит уже тот факт, что подборка появилась в пушкинском «Современнике» и по рекомендации П. Вяземского и В. Жуковского. Истинно литературную славу Тютчев обрёл лишь в 50-летнем возрасте, когда появился первый сборник его произведений.

Продолжение следует.

1822 г. — поступление на службу в Государственную коллегию иностранных дел. 1822-1841 гг. — дипломатическая служба в Германии и Турине.
1841 г. — отставка.
1845 г. — возвращение на службу.
1846 г. — чиновник особых поручений при государственном канцлере.
1848 г. — старший цензор при Министерстве иностранных дел. 1857 г. -действительный статский советник, председатель Комитета иностранной цензуры, ближайший советник канцлера Горчакова.

К середине 1860-х гг. Федор Иванович Тютчев занял очень весомое место во внешнеполитической жизни России. Роль его на этом поприще была чрезвычайно важна. И дело тут, конечно, не в том факте, что 30 августа 1865 г. он был произведен в тайные советники, то есть достиг третьей, а фактически даже второй ступени в государственной иерархии (к первому чиновному классу принадлежал, да и то только с 1867 г., всего один человек- канцлер Горчаков). Главная деятельность Тютчева разворачивалась на неофициальных путях, была как бы скрыта от любопытных глаз, затемнена. Можно сказать, что это был дипломат невидимого фронта. Став ближайшим и незаменимым сподвижником Горчакова, он во многом управлял его деятельностью, подавал нужные идеи, проекты, связанные с насущной и будущей судьбой России, оставаясь в тени. В этом отношении он действительно был тайным советником не только государственного канцлера, но и самого императора Александра П. Однако в начале его дипломатического пути ничто не предвещало ему легкой и быстрой карьеры…
Родился Тютчев 23 ноября 1803 г. в селе Овстуг, возле Брянска. В его родовитой семье ценили и православный быт, и французские манеры. Со стороны матери Тютчев принадлежал к боковой линии графов Толстых, один из которых был воеводой при Иване Грозном, а другой — видным дипломатом и сподвижником Петра I. Кроме того, родственными связями Тютчевы соединялись с еще одним государственным деятелем прошлой России — А. И. Остерманом. Видимо, и самому Федору Ивановичу было на роду написано служить Отечеству. Только на каком поприще? Он, как и положено, получил прекрасное домашнее образование. Затем окончил Московский университет со степенью кандидата словесных наук. Надо заметить, что уже с юных лет он писал стихи, которые в конечном счете прославили его как выдающегося поэта России. Жуковский в те годы предрекал ему великое будущее на литературной ниве. Молодой Тютчев дружил с Чаадаевым и Грибоедовым, братьями Муравьевыми и Бестужевыми, с Одоевским, Веневитиновым, Пушкиным, Киреевским, Глинкой — словом, был в приятельских отношениях со всей «золотой молодежью» того времени, с людьми, мыслящими прогрессивно, смело, каждый из которых представлял собою явление в общественно-политической или литературной жизни страны.
Однако на семейном совете было решено, что Федор пойдет по дипломатической стезе, продолжая традиции своих предков. В 1822 г. он был зачислен в Государственную коллегию иностранных дел с чином губернского секретаря (в табели о рангах это был 12-й класс, соответствующий званию под-. поручика). Опеку над ним взял граф Остерман-Толстой — сам живая легенда, участник штурма Измаила и Бородинского сражения. Он же и рекомендовал его на должность внештатного сотрудника русского консульства в Баварии. В том же году Тютчев отправился в Германию, где пробыл в общей сложности около двух десятилетий.

Собственно Германии как единой, целой страны тогда не было. Существовал лишь Германский союз, основанный в 1815 г., куда входило много десятков мелких государственных образований, а наиболее крупными из них были Пруссия и Бавария. Лишь в конце жизни Тютчева Бисмарку удалось создать единую державу. Но несомненно, что длительное пребывание Федора Ивановича в немецких городах и княжествах отразилось на его духовном и творческом развитии. Здесь он женился на Элеоноре Петерсон, познакомился с Шеллингом и Гейне, сложился как дипломат и поэт.
В 1825 г. Тютчев был произведен в камер-юнкеры, а через три года назначен вторым секретарем при посольстве в Мюнхене. Всю деятельность Министерства иностранных дел в то время определял Нессельроде, и проявить какую-либо самостоятельность было трудно. Тем не менее Федор Иванович попытался в 1829 г. П. Я. Чаадаев осуществить инициативный проект, связанный с греческой независимостью.
Он предполагал выдвинуть на греческий престол короля из Баварии — принца Оттона и даже направил послание Николаю I, призывая его к активной поддержке греческой государственности. Но против Оттона выступил первый президент Греции Каподистрия, сам бывший когда-то на русской службе и даже возглавлявший Министерство иностранных дел России. Первый самостоятельный дипломатический опыт Тютчева окончился неудачей. Однако Греция всегда будет занимать одно из первых мест в политическом и философском мировоззрении Тютчева.
Возможно, благодаря именно этому обстоятельству продвижение Федора Ивановича по службе проходило с трудом. К 1833 г. он был всего лишь в чине коллежского асессора, испытывая немалые финансовые затруднения. Причина здесь таилась в Нессельроде. О нем следует сказать особо, поскольку в истории российской дипломатии он занимает самое загадочное место, являясь фигурой, по-своему выдающейся, но со знаком минус.

Карл Нессельроде родился в 1780 г., а умер в 1862 г., почти сорок лет управляя внешней политикой России. Умирая, Карл Нессельроде, между прочим, сказал: «Я умираю с благодарностью за жизнь, которую я так любил, потому что ею так наслаждался». Наслаждался он и своими многочисленными интригами против национально ориентированных русских государственных деятелей, литераторов, военных. Это именно он был причастен к заговору Геккерена — Дантеса против Пушкина. Дантес, кстати, стал во Франции при Наполеоне III сенатором и строил дипломатические козни против России, плодом которых явилась Крымская война, к которой приложил руку и Нессельроде.
Став с 1822 г. безраздельным хозяином внешней политики России, Нессельроде начал планомерно выпалывать все то, что могло каким-либо образом влиять на разумный ход государственных дел. Несомненно, ему прежде всего помогали его огромные международные связи. Кроме того, он был сверхъестественно ловким царедворцем. О нем говорили, что он вице-канцлер потому, что его непосредственный начальник канцлер Меттерних сидит в Вене. Прямо скажем, роль Нессельроде во внешнеполитических делах России была зловещей… Сам Тютчев в 1850 г. написал о нем памфлет в стихах, начинавшийся словами: «Нет, карлик мой! Трус беспримерный!..»
Естественно, что и Нессельроде всячески препятствовал в продвижении Федора Ивановича по службе. И не только ему, но и такому крупнейшему дипломату, как Горчаков, который еще в 1820 г. принимал участие в международных конгрессах и был отмечен Александром I. В Троппау, например, Горчаков поразил всех, составив за три месяца работы конгресса 1200 дипломатических донесений, а ему было всего двадцать два года. Но с приходом к власти в Ми-‘ нистерстве иностранных дел Нессельроде Горчакова «задвигают» поверенным в делах в захолустном итальянском герцогстве Лукка, затем вообще увольняют с должности, а после возвращения на службу на тринадцать лет отправляют в королевство Вюртемберг. Тютчев же двадцать лет томился в Германии, вместо того чтобы проявлять свои дипломатические дарования на более важных постах. Ведь в дошедших до нас документах и бумагах Тютчева поражают его глубина и точность анализа международной обстановки, в них сочетается масштабность и твердость политической воли. Трудно сомневаться в том, что Тютчев и Горчаков, если бы им была предоставлена такая возможность, уже в 30-40-х гг. внесли бы самый весомый и плодотворный вклад в русскую внешнюю политику. Не допустили бы Крымской войны и морального унижения России. Когда в 1854 г. прозревший Николай I все же назначил Горчакова на важный пост посла в Вене, Нессельроде пытался возражать, указывая на… некомпетентность Горчакова, то император твердо ответил: «Я назначаю его потому, что он русский». Менее чем через два года злой гений России Нессельроде был отправлен в отставку, а его пост занял не кто иной, как князь Горчаков, который затем в течение двадцати пяти лет прилагал все усилия для исправления того, что натворил «карлик». Тютчев же стал ближайшим советником Горчакова.

С 1838 г. Тютчев выполнял обязанности поверенного в делах в Турине. Отсюда он направляет в Петербург донесение, в котором призывает к тому, что русская внешняя политика так или иначе противостояла претензиям римской церкви управлять миром. Нессельроде кладет донесение под сукно. Федор Иванович делает еще одно важное заключение на основании проникновения в Средиземное море флота Соединенных Штатов Америки. Он пишет, что это «не может, при настоящем положении вещей, не представлять значительного интереса для России». Он зорко разглядел тайные интриги еще молодого тогда государства США и провидчески определил основные принципы его мировой политики. Американский просветитель Томас Джефферсон писал в те времена президенту Джону Адамсу. «… Европейские варвары вновь собираются истреблять друг друга. Истребление безумцев в одной части света способствует росту благосостояния в других его частях. Пусть это будет нашей заботой, и давайте доить корову, пока русские держат ее за рога, а турки за хвост». Для сравнения неизменности американских принципов можно привести слова и другого президента США, Гарри Трумэна, сказанные им через сто лет, во время Второй мировой войны: «Если мы увидим, что выигрывает Гитлер, нам надо помогать России, а если выигрывать будет Россия, нам следует помогать Гитлеру, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше друг друга».
Однако Нессельроде не захотел понять и оценить деятельность Тютчева, хотя на основе одних этих донесений можно было прийти к выводу о высокой значительности Федора Ивановича как дипломата и предоставить ему реальную и широкую возможность действовать. Более того, Тютчев был вообще отстранен от дипломатии. Он был уволен из Министерства иностранных дел и лишен звания камергера в 1841 г. Характерно, что незадолго до этого был уволен и Горчаков — после двадцатилетней беспорочной службы.
Тютчев якобы был отстранен от дел, потому что потерял дипломатические шифры посольства… Однако ни в одном официальном документе того времени этот поступок отражения не нашел.
В 1845 г. благодаря заступничеству Бенкендорфа Николай I своим личным указом восстановил Тютчева на службе в Министерстве иностранных дел и возвратил звание камергера. Еще через год он был назначен чиновником особых поручений при государственном канцлере. В это время он часто ездит с дипломатическими миссиями в Германию и Швейцарию. Канцлер Нессельроде (он все-таки получил этот высший чин в 1845 г.) предоставляет Тютчеву заграничные командировки, но всячески отстраняет от серьезных политических дел. Опасаясь Бенкендорфа, Нессельроде как бы сохраняет в отношении Тютчева формальный нейтралитет. И все же именно в это время Федор Иванович принимает очень серьезное участие во внешнеполитических делах. Происходит это не напрямую, а косвенно: Тютчев публикует за границей серию глубоко содержательных и острых политических статей, которые вызывают чрезвычайно сильный отклик в Европе. Полемика вокруг этих статей продолжалась около трех десятилетий, даже и после кончины Тютчева. В них Европа впервые непосредственно услышала голос России.
Тютчев, по словам влиятельного французского политика Ф. Бюлоза, «явился в Западной Европе проводником идей и настроений, одушевляющих его страну».

Ф. И. Тютчев

Очень важно учесть и то, что Тютчев в этих статьях пророчески предчувствовал войну Запада против России, которая разразилась через десять лет. Он всегда в своих прогнозах значительно опережал время, являлся настоящим дипломатом-мыслителем, глубоким аналитиком, видящим гораздо дальше и глубже своих коллег. Так, еще в 1849 г. он с полной убежденностью говорил о неотвратимом исчезновении Австрийской империи, бывшей тогда крупнейшим государством Европы, и это действительно произошло через 70 лет. Другим поистине пророческим предвидением Тютчева были его размышления о Германии. Он писал: «Весь вопрос о единстве Германии сводится теперь к тому, чтоб узнать, захочет ли Германия смириться и стать Пруссией». В то время еще никто не думал о всеевропейских и, более того, всемирных последствиях происходящих в Германии перемен. Он предсказал прусско-австрийскую и франко-прусскую войны, а также Крымскую и русско-турецкую. Поразительна пророческая мощь его слов — и именно в сфере дипломатии и политики, а не только в известных всем стихах. Вот что он говорил: «Что меня поражает в современном состоянии умов в Европе, это недостаток разумной оценки некоторых наиважнейших явлений современной эпохи — например того, что творится теперь в Германии… Это дальнейшее выполнение все того же дела, обоготворения человека человеком…» Все это, по его словам, может «повести Европу к состоянию варварства, не имеющего ничего себе подобного в истории мира и в котором найдут себе оправдание всяческие иные угнетения».
Тютчев здесь с поражающей воображение проникновенностью сумел увидеть ростки того, что стало всемирной реальностью через сто лет — в 30-40-х гг. XX в. Это ли не гениальные откровения дипломата и поэта? Возможно, придет время, и сбудется еще одно предсказание Федора Ивановича — что древний Царьград опять станет когда-нибудь столицей православия, одним из центров «Великой Греко-Российской Восточной Державы». Он даже утверждал в набросках к своему трактату «Россия и Запад», что турки заняли православный Восток, «чтобы упрятать его от западных народов», и в этом смысле турки являются не столько завоевателями, сколько хранителями, исполняющими мудрый замысел Истории. Но на эти вопросы может ответить уже только время.
«Единственная естественная политика России по отношению к западным державам — это не союз с той или иной из этих держав, а разъединение, разделение их. Ибо они, только когда разъединены между собой, перестают быть нам враждебными — по бессилию… Эта суровая истина, быть может, покоробит чувствительные души, но в конце концов ведь это закон нашего бытия».
Ф. И. Тютчев

После Крымской войны в русской дипломатии наступила «эра Горчакова». Но еще до ее начала Тютчев писал: «В сущности, для России опять начинается 1812 год, общее нападение на нее не менее страшно, чем в первый раз… И нашу слабость в этом положении составляет непостижимое самодовольство официальной России (Нессельроде еще верховодил во внешней политике), до такой степени утратившей смысл и чувство своей исторической традиции, что она не только не видела в Западе своего естественного и необходимого противника, но старалась только служить ему». Федор Иванович, пожалуй, первым за полтора года до вторжения в Россию определил характер Крымской войны — агрессия Запада. В это время он занимал должность цензора при Министерстве иностранных дел. В последующие годы он предпринял многообразные усилия, направленные к тому, чтобы так или иначе состоялось возвращение России на верный путь. У него не было сомнений в величии судеб Родины.
Тютчев стал при Горчакове действительным статским советником, главным редактором внешнеполитического журнала и председателем Комитета иностранной цензуры, а по сути — вторым человеком в его ведомстве. Он обрел возможность реально воздействовать на внешнеполитический курс страны. О Горчакове Тютчев писал: «Мы стали большими друзьями, и совершенно искренно. Он — положительно незаурядная натура с большими достоинствами…» Федор Иванович свел вместе Горчакова и Каткова, видного журналиста, имевшего особое влияние на императора и управлявшего его политическими воззрениями. И что удивительно, он добился того (ход истинного дипломата!), что эти государственные небожители стали внушать друг другу не что иное, как тютчевские идеи. Являясь чуть ли единственным прямым посредником между ними, Тютчев преподносил Каткову свои идеи как горчаковские, а Горчакову-в качестве катковских.
С конца 50-х гг. и до конца жизни политическая деятельность Тютчева была внешне незрима, но чрезвычайно широка и напряженна. Он стоял как бы за кулисами дипломатического театра кукол и управлял всеми нитями. Тютчев не только не стремился к тому, чтобы обрести признание и славу, но, напротив, предпринимал все усилия для того, чтобы скрыть свою основополагающую роль, думая лишь об успехе дела, в которое верил. Тютчев вовлек в свою деятельность на благо России многие десятки самых разных людей — от сотрудников газет и историков до министра иностранных дел и самого царя. И реальным воплощением его идей стало медленное возрождение России, новое ее утверждение на международной арене.
В продолжение семнадцати лет он еженедельно встречался в неофициальной обстановке с Горчаковым, формулировал основные внешнеполитические принципы, убеждал, доказывал. Оценивая успешные дипломатические акции министра, он видел в них воплощение своей собственной политической программы. Внимание Тютчева распространялось на все части света: Европу, Турцию, Персию, США. Свою литературную деятельность (которая его обессмертила — вот парадокс!) он считал делом второстепенным, основным для него в жизни была и оставалась дипломатия.

Он более всех других людей в России видел враждебность Запада и явственно осознавал историческую миссию своей страны в мире. Но он и не был сторонником какой-то исключительной обособленности России. В своих идеях он поднимался выше конкретной политики, становился философом-мыслителем, пророком. Для Тютчева борьба выражалась не в противостоянии России и Запада, но в борьбе со злом в мировом масштабе. И высочайшей целью для него было ради победы в этой борьбе «войти в мирное духовное общение с Западом».
В январе 1873 г. Федор Иванович тяжело заболел. Иван Аксаков в эти дни посещает Тютчева. Прикованный к постели, с ноющей и сверлящей болью в мозгу, не имея возможности ни приподняться, ни перевернуться без посторонней помощи, он истинно дивил врачей и посетителей блеском своего остроумия. Когда его пожелал навестить император Александр II, Тютчев с сокрушительным юмором заметил: «Это приведет меня в большое смущение. Так как будет крайне неделикатным, если я умру на другой же день после царского посещения». И в то же время Тютчев продолжал диктовать письма Горчакову, а когда тот приходил, вел с ним длительные беседы о задачах внешней политики.
Перед самой смертью к нему пришел его духовник, а Тютчев, предваряя напутствие к смерти, спросил: «Какие подробности о взятии Хивы?» И последними его словами были: «Я исчезаю, исчезаю!..» Когда-то он написал такие поэтические строчки: «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется…» 15 июля 1873 г. умер, «исчез» великий русский поэт и дипломат Федор Иванович Тютчев. Как отзывается его слово в наших сердцах? Это должен спросить себя каждый.