Загробные миры разных народов. Смерть и загробный мир Загробный мир греков

В прошлый раз мы остановились на том, что Аид и остальные сыновья Кроноса, будучи детьми, были проглочены собственным отцом. Разумеется, будучи богами, они не умерли, а просто оказались в его чреве. Аид и его братья и сестры росли в чреве отца, все кроме Зевса – ему удалось избежать гнева Кроноса. После когда Зевс вырастет он возвратиться к отцу и освободит своих братьев и сестер.
Выйдя на свободу, дети Кроноса объединились между собой и стали олимпийскими богами. Они силой захватили власть, свергнув своих отцов в грандиозной битве – титаномахии.

Победив в этой битве, провозглашенные олимпийские боги должны были как-то поделить власть. Три брата Зевс Посейдон Аид – трое мужчин олимпийцев согласились разграничить свои владения. Для Аида это был решающий момент, навсегда определивший расстановку сил среди богов. По закону тех времен, как старший сын Аид имел преимущество. Он имел право унаследовать большую часть. Но его младший брат Зевс не хотел уступать Аиду, он предложил тянуть жребий. Тот, кому выпадет небо, станет верховным правителем мира.
Боги тянули жребий. Посейдону досталось море, Зевсу выпало небо, тем самым он стал верховным правителем в древнегреческой мифологии. Аиду же достался худший вариант – страна мертвых.

В древней Греции отношение к мертвым не сильно отличалось от сегодняшнего. Поэтому Аида почитали совсем не так, как остальных богов. Другие боги также не приходили к нему, так как ненавидели смерть. Его царство мертвых всегда мрачное и давящее, место полное страданий множества душ. Царство мертвых греческая мифология представляла себе как бескрайний край темных пещер и рек. Это серое и мрачное место, где над водой нависает запах распада.
Пещеры в древней Греции были чем то вроде точками перехода от наземной жизни в подземную. Древние греки боялись Аида и его царство. Но еще больше они боялись мёртвых душ, которые не могли войти в царство мертвых. По мифу эти души возвращались и преследовали живых.

Спустя какое-то время бог подземного мира Аид начал превращать свой мир мертвых в настоящее царство. Как и положено царю он воздавал хорошим и наказывал плохих. Таким образом, Аид собрал группу охранников следящих за душами умерших. Цербера – жестокого трехголового пса. Гекатонхейров или сторуких охранников Тартара. И самого верного своего последователя – Харона. Именно Харон перевозил на реке Стикс души умерших людей. Лишь с помощью Харона можно было попасть в Аид. К тому же никто не мог пересечь Стикс бесплатно. За перевозку каждая душа обязана была дать перевозчику монету. Если у души нет денег, чтобы заплатить Харону, она будет вечно скитаться без отдыха около берега Стикса. Отсюда Греки всегда клали монету покойному либо на веки, либо под язык. Это был обязательный ритуал, за его невыполнение строжайше наказывали. Ведь иначе усопший мог бы вернуться в этот мир, а это могло бы отразиться уже на всех.

В мифологии древней Греции люди, покинувшие этот мир молодыми, умершие насильственной смертью и те, кто не был похоронен по всем правилам, становились неприкаянными духами. Эти духи не могут войти в царство мертвых, поэтому они неприкаянные, несчастные и злые. Те же души что попали в Аид, оставались там навсегда.

Как гласит легенда о сизифе , Аид, узнав о том, что он обманут, очень разгневался. Он тотчас вернул Сизифа обратно в подземный мир. Его наказание было болезненным и вечным. Он был послан в тартар, где на огромную гору он должен был катить вверх огромный круглый камень. А вечером добираясь почти до вершины, он измученный должен был смотреть, как камень вновь срывается и катится вниз. Он должен был терпеть эти муки ежедневно во веки веков, отсюда пошло выражение - сизифов труд.

Бердина В.А.

Кандидат культурологии, Ухтинский государственный технический университет

ТАНАТОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ДРЕВНИХ ГРЕКОВ О ДУШЕ

Аннотация

Статья посвящена изучению дофилософских представлений о загробном мире жителей древней Эллады. Автор выявляет основные виды традиционных верований в посмертное существование души. Анализирует основные места пребывания души после смерти. Пытается проследить эволюцию религиозных представлений древних греков, господствовавших до культа небесного божества, основываясь на тексты Гомера, Платона, Гесиода, Павсания.

Ключевые слова: душа; религиозные представления; Древняя Греция; загробный мир.

Berdina V.A.

Candidate of Culturology, Ukhta State Technical University

THANATOLOGICAL PRESENTATION OF ANCIENT GREEKS ABOUT THE SOUL

Abstract

The paper studies ideas about the afterlife inhabitants of ancient Hellas. The author reveals the main types of traditional beliefs in the existence of the soul after death. It analyzes the main seat of the soul after death. Attempts to trace the evolution of religious ideas of the ancient Greeks, to the prevailing cult of the heavenly deity, based on the texts of Homer, Plato, Hesiod, Pausanias.

Keywords: soul; religious representations; Ancient Greece; afterworld.

В античном искусстве душа изображалась в виде бабочек, птиц и т.д., но нередко приобретала и персонифицированный образ (примером может служить образ Психеи). Представления о мистическом восхождении души сформировались еще в лоне мифологии и выразились позже в идеях и трудах античных философов и поэтов. В этом наблюдается последовательность развития представлений о душе, однако в целом говорить о формировании единого понятия души еще рано, поскольку задолго до этого ему предшествовали танатологические воззрения древних.

В античности существовало три вида традиционных верований, господствовавших до культа небесного божества. Рассмотрим их кратко. Прежде всего, выделим три основных верования о месте пребывания человека после смерти, которые были распространены в древности: могила, подземный мир и небеса.

Все эти представления о загробных обиталищах были основаны на вере в жизнь после смерти. Как и у большинства других народов, эта «примитивная» вера, по всей вероятности, переросла в построение загробного, подземного, мира. Выделим здесь наиболее важные моменты.

Во-первых, иной мир, якобы существующий в глубинах земли, становится своеобразным отражением надземного мира: его населяют различные мифические существа; там имеется собственная иерархия во главе со своим правителем, а также своя подземная география.

Во-вторых, между внешним и подземным мирами существует более чем тесная связь. Души умерших не просто попадают после смерти в Аид, они идут туда по определенному маршруту, по пути, соединяющему два мира. Наиболее глубокие пещеры и жерла вулканов – это входы в подземное царство, и теоретически туда может войти любой. Фундаментальная идея – наличие непосредственной связи между верхним и нижним мирами и как следствие - возможность путешествия в нижний мир с обратным возвращением. Даже в зрелых мифологиях допускается не только нисхождение умершего (или живого героя) в подземное царство, но и возвращение его на землю.

В-третьих, не все умершие могли пересечь воды Стикса. Усопшие, над которыми не совершили необходимых обрядов или которые не были похоронены надлежащим образом, не впускались до момента захоронения в царство мертвых.

В-четвертых, наличие разветвленной иерархии обитателей подземного мира обычно связано с идеей загробного воздаяния. Человек после смерти предается суду за свои земные свершения и в зависимости от результатов суда попадает в доброе или в плохое местопребывание. Например, на Елисейские поля или в Тартар.

Известно, однако, что верования, выдержанные по канонам классической греческой мифологии, установленным Гомером, Гесиодом, Эсхилом, к началу нашей эры уже не выдерживают ни проверки временем, ни критики философов и ученых. Религия превращается в обычаи и суеверия. В конце прошлой эры древние верования испытывают удивительные превращения: подземный мир распространяется и на небеса. Этот переход описывает Платон в заключении трактата «Государство», где убитый на поле боя Эр рассказывает людям после своего воскрешения об устройстве загробного мира и о том, как души умерших распределяются судом для их дальнейшего местопребывания либо в подземный мир, либо на небеса, описывает кары, которые ждут грешников и тиранов, говорит о метемпсихозе и реинкарнации душ.

С I в. до н.э. в Средиземноморье получила широкое распространение вера в посмертное небесное восхождение умерших. Этому, очевидно, способствовали философы, мистики и эстеты. Подземные области и топографические объекты переносятся в небесные сферы, и подземная география становится космографией. Теперь Елисейские поля (Острова Блаженных) располагаются на небе, обычно в районе семи планет (для пифагорейцев – на Луне, для стоиков – чуть выше ее). К этой обители ведет дорога – Млечный Путь. Часто раем считался сам Млечный Путь. Небесная река Стикс – это, разумеется, пограничная сфера Луны. Последняя зачастую выполняет и роль Харона. Роль транслятора, или «толкателя души», Психопомпа нередко отводится и Солнцу. Любопытно, что даже ад (по-латыни обычно читаются как infernus и inferi, т. е. «под землей», место, где люди не могут видеть, причем под этим понимается как гроб, так и более глубокое место) переместился на небо: им стала зона ветров, воды и огня, т.е. самая нижняя небесная сфера.

Способов, какими души мертвых восходили на небо, достаточно много: пешком, по лестнице, в повозке, на лодке, на лошади или на другом животном, они могли улетать туда на птицах или сами по себе. Все это указывает не просто на близость земли и неба, благодаря которой возможно подобное путешествие, но и на невероятную близость спасительного бессмертия.

Но как именно древние греки представляли царство мертвых – Аид? Если проанализировать мифы и поэтические описания местообиталища душ после смерти, то вырисовывается довольно мрачная картина. Аид представлялся грекам полным ужаса, по его дну протекали реки Коцит и Ахеронт, а также священная река Стикс, чьими ледяными черными водами клялись даже боги. Согласно танатологическим представлениям жителей древней Эллады, по берегам этих рек скитались несчастные души умерших, оглашая подземное царство стенаниями, полными печали и тоски. Переселившись в царство Аида, умершие навсегда лишались возможности видеть солнце и общаться с миром людей. Как и у древних вавилонян, преисподняя в представлениях греков была местом вечной скорби. В Ветхом Завете умершие именуются rephaim, т.е. «слабые», «бессильные», а Иисус, сын Сирахов, говорит следующее: «Ибо в аде нельзя найти утех» (Сир.14:17) . И когда у Гомера Одиссей утешает Ахилла – будто и в преисподней он продолжает царствовать, – тот отвечает с горечью: «О Одиссей, утешения в смерти мне дать не надейся; Лучше б хотел я живой, как поденщик, работая в поле, Службой у бедного пахаря хлеб добывать свой насущный, Нежели здесь над бездушными мертвыми царствовать мертвый» .

По многочисленным описаниям, в подземном царстве нет ни зеленых долин, ни прекрасных лугов, только иссушенная каменистая земля, на которой не растет ни травинки, а берега рек покрывают заросли асфодела, чьи бледные лепестки осыпаются в Лету - реку забвения. Раз попробовавший воды из Леты забывал о своей жизни на Земле с ее радостями и горестями, в душе его поселялся вечный мрак, поэтому души умерших бродят среди цветов асфодела, стенают и жалуются на злой рок, что прервал их жизнь. Ни один смертный не может возвратиться из подземного мира. Не повезет Харон душу обратно в мир живых. Перевозчику мертвый должен был что-то заплатить (2 обола). Первоначально эти деньги имели другой смысл. Это показывает эпиграмма из Палатинской антологии, где к душе обращаются со следующими словами: «Когда же умрешь, то из добра своего с собою возьми лишь обол». Это означает, что плата Харону изначально играла роль «отступных», которые живые платили мертвому, чтобы он больше не претендовал на свое имущество, не пытался за ним вернуться.

Нет возврата из мрачного царства, так как стережет врата Аида гигантский пес Цербер, у него три головы, а на шее с грозным шипением извиваются змеи. И греки, по крайней мере, первоначально, представляли не одно, но несколько подобных чудовищ, что следует из известного мифа о Геракле. Ведь Лернейская Гидра, которую Гесиод называет сестрой Цербера, и немейский лев – по Гесиоду, ее сводный брат, и двуглавый пес трехголового Гериона – все они изначально стражи Аида.

Гесиод описывает родословную мифических существ, обитающих в Гадесе: «…Так-то, не зная ни смерти, ни старости, нимфа Ехидна, гибель несущая, жизнь под землей проводила в Аримах. Как говорят, с быстроглазою девою той сочетался, в жарких объятиях, гордый и страшный Тифон беззаконный. И зачала от него, и детей родила крепкодушных. Для Гериона, сперва, родила она Орфа-собаку; Вслед же за ней – несказанного Цербера, страшного видом, Медноголосого адова пса, кровожадного зверя, Нагло-бесстыдного, злого, с пятьюдесятью головами. Третьей потом родила она злую Лернейскую Гидру. Также Немейского льва, в любви сочетавшися с Орфом» .

Возле врат подземного царства бродят неприкаянные души воинов, которые не были преданы земле, над которыми не был совершен обряд погребения. Так стенает душа Патрокла в «Илиаде»: «О! погреби ты меня, да войду я в обитель Аида! Души, тени умерших, меня от ворот гонят. И к теням приобщиться к себе за реку не пускают; Тщетно скитаюсь я пред широковратным Аидом» .

Забота об устройстве пристойного погребения умершему и уважение к его могиле считались одной из самых священных обязанностей. Верили, что покойный не найдет успокоения, если тело его не будет похоронено надлежащим образом, и что боги карают тех, кто не соблюдает погребальные обряды. Так, перед поединком с Ахиллом Гектор ставит условие, согласно которому его тело, в случае гибели, должно было быть выдано родственникам для достойного погребения . Умирая, он просит Ахилла не отдавать его тела на растерзание собакам, но вернуть родственникам, которые оплакали бы его и похоронили . Поэтому долг обязывал во что бы то ни стало забирать тела погибших, чтобы они не были захвачены и опозорены неприятелем. В «Илиаде» описываются события, связанные с боем за труп Патрокла, как ужасная битва, в которой Менелай, Аякс и Гектор, предводительствуя своими дружинами, сражаются с переменным успехом – одни, чтобы защитить Патроклово тело, другие, чтобы увлечь его на поругание .

Для родных погибшего было величайшим горем, если труп оставался непогребенным. В битвах между греческими племенами, за редкими исключениями, всегда происходил взаимный обмен убитыми, иногда даже по договору. Полководцы были обязаны заботиться о захоронении трупов погибших воинов. Пренебрежение этим долгом влекло за собой жестокие наказания, как, например, в случае, произошедшем во время битвы при Аргинусах в 406 году до н. э., описанном Ксенофонтом. Даже если греку случайно попадался труп неизвестного человека, например, убитого или утонувшего, он, дабы не совершить грех, был обязан похоронить его надлежащим образом. Если тело по какой-либо причине нельзя было захоронить, следовало присыпать его несколькими горстями земли и таким образом совершить символическое погребение. Только предателей или преступников лишали почетного погребения, и тела их выбрасывались. Самоубийцу хоронили тихо, без всякого торжественного погребального обряда.

Но вернемся к описанию подземного мира. Суров и неумолим владыка подземного царства, который восседает на золотом троне, а рядом с ним сидит печальная Персефона. Ужасные богини мщения Эринии окружают трон Аида. Не найти покоя душе совершившего преступление, как вступит он в подземное царство Аида – набрасываются на него Эринии, бьют своими бичами, жалят своими змеями, не дают ни на минуту забыться несчастной душе, всюду преследуют ее, подвергая мучениям и от них невозможно спрятаться.

У подножия трона владыки Аида сидят судьи Минос и Радамант, они судят всех представших перед Аидом. Здесь же у трона владыки находится и Танат, бог смерти, с ярким мечом и в черном плаще, он простирает свои черные крылья, от которых веет могильным холодом. Именно он появляется возле ложа умирающего, чтобы исторгнуть его душу посредством отсечения своим острым мечом пряди волос, и освобожденная душа уходит в царство Аида.

Древние испытывали перед царством Аида священный ужас еще и потому, что, согласно их представлениям, именно там свершается высший суд над душами умерших. Подтверждение этому можно найти у Платона, как уже говорилось в предыдущем параграфе, который в своем трактате «О государстве» приводит миф об Эре. Эру довелось побывать в загробном мире – и вот что он, очнувшись, поведал: «…Душа, чуть только вышла из тела, отправилась вместе со многими другими, и все они пришли к какому-то чудесному месту, где в земле были две расселины, одна против другой, а напротив, наверху, на небе, тоже две. Посреди между ними восседали судьи. После вынесения приговора они приказывали справедливым людям идти направо, вверх на небо, и привешивали им спереди знак приговора, а несправедливым – идти налево, вниз, причем и эти имели – позади – обозначение всех своих проступков» .

Если говорить о суде над мертвыми, то у греков эта идея бытовала лишь в определенных кругах. Гомеру, во всяком случае, она еще не была известна. Так, Одиссей, спустившись в преисподнюю, видит, как Минос судит мертвых, однако этот суд касается давних обитателей подземного царства. Минос стремится пресечь распри между ними, как ему приходилось это делать раньше на земле. Эсхил и Пиндар, однако, говорят о некоем суде непосредственно после смерти. Платон же впервые упоминает трех судей, о которых мы позднее слышим так часто: Эака, Миноса и Радаманта; в «Апологии Сократа» он называет Триптолема (герой, которому Деметра подарила золотую колесницу и дала зерна пшеницы; разъезжая по всему свету, Триптолем засеял землю и обучил этому людей. За свою праведность стал одним из судей в Аиде) и других праведников.

В античные времена еще не существовало четкого представления о рае и аде. Что касается описаний Елисейских полей или острова блаженных у Гомера или Гесиода, то они не выходят за рамки того, что можно найти у других народов. Если в «Илиаде» говорится о наказании отдельных людей, а именно клятвопреступников, которые «сами себя обещали преисподней», то это обусловлено данной определенной ситуацией. Сами же описания адских наказаний, которые развернуты в «Одиссее», но лишь применительно к Титию, Танталу и Сизифу, – позднего, а именно орфического происхождения: «…Тития также увидел я, сына прославленной Геи… Там он лежал; по бокам же сидели два коршуна, рвали Печень его и терзали когтями утробу…» .

Но как можно было преодолеть этот благоговейный страх перед загробной жизнью, селившийся в душах смертных? Некоторые греки искали преодоление этого страха в элевсинских мистериях и таинствах, которые были связаны с культом Диониса.

В VII веке до н. э. у разных античных авторов уже начинают появляться тексты, в которых превалируют восхваления благодеяний, даруемых мистериями элевсинских богинь. Ведь те люди, что прошли посвящение в таинства богинь, получали в загробной жизни судьбу, которая была отлична от судьбы непосвященных: лишь посвященные обретали блаженство в общении с небожителями. Остальных же после смерти ожидали только страдания. Верховные жрецы Элевсина не боялись загробных страданий и считали смерть благом, дарованным свыше. В связи с этим можно привести надпись, сочиненную неким Иерофантом (верховный жрец, посвящавший в Элевсинские таинства), где говорилось следующее: «Истинно, дивную тайну открыли блаженные боги: Смерть для бренных людей – не проклятие, но благодать».

На золотой табличке о «посвященных», найденной в Нижней Италии, говорится: «Из человека ты стал богом – душа, вышедшая из бога, возвращается к нему». Подробнее описать судьбу «посвященных» не представляется возможным; согласно Платону, орфики обещали своим адептам вечное опьянение и многочисленных потомков. В своем «Государстве» философ описывает это следующим образом: «А Мусей и его сын уделяют праведникам от богов блага более прекрасные (чем у Гомера). В их рассказах, когда праведники сойдут в Аид, их укладывают на ложа, устраивают пирушку для этих благочестивых людей и делают так, что они проводят все остальное время уже в опьянении, с венками на голове… А согласно другим учениям, награды, даруемые богами, распространяются еще дальше: после человека благочестивого остаются дети его детей и все его потомство» .

Однако все эти ожидания для широких кругов «непосвященных» не имели никакого значения. В этом отношении весьма показательно, что в изображении преисподней, которое Полигнот нарисовал для книдийского здания в Дельфах («Над [источником] Кассотидой есть здание, в котором находятся картины Полигнота. Это – пожертвование жителей Книда. Называется это здание дельфийцами лесхом, местом для разговоров, потому что в древности собирались здесь и для серьезных разговоров и для всякого рода шуток и сказок…») и которое известно нам из подробного описания Павсания, фигурируют прежде всего известные из Гомера Титий, Тантал и Сизиф, затем также Окн, ослица которого вновь и вновь изгрызает сплетенную им веревку, и, наконец, грабитель храма вкупе с непочтительным сыном и хулителями Элевсинских мистерий – однако прочих грешников здесь нет. И главное, не изображено также и воздаяние, получаемое праведными за их благие поступки; впрочем, посвященные в Элевсинские мистерии вообще старались не слишком разглашать свои чаяния. Тот факт, что Аристофан пародировал эти верования в своих «Лягушках», вовсе не свидетельствует об их широком распространении. Сохранились бесчисленные тексты, где они могли быть упомянуты если бы стали достоянием массового сознания, однако, они носили сакральный характер и прямых повествований о них не сохранилось.

Таким образом, можно сделать общий вывод, что именно религиозные представления являются тем, что может приоткрыть завесу, показать и объяснить многие философские и обыденные представления о душе в Древней Греции, разъяснить ее изображения в произведениях искусства и литературы. Религиозные воззрения изначально содержат в себе все, не только предоставляя объяснение, но и давая повод для анализа философских источников в их переработке мудрейшими древними авторами, тоже являющимися сторонниками каких-либо религиозных представлений.

Литература

1. Библия: Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. – М.: United Bible Societies, 1991. –1371 с.
2. Гесиод. О происхождении богов (Теогония) // О происхождении богов / Сост. вступ. Ст. И. В. Шталь. М., 1990. С. 200-201.
3. Гомер. Одиссея /Гомер. Пер. с древнегреч. В. Жуковского; Послесловие А. Тахо-Годи; Примечания С. Ошерова. – М.: Моск. рабочий, 1982. – 350 с.
4. Гомер. Илиада /Гомер. Пер. с древнегреч. Н. Гнедича; Примеч. М. Томашевской. – М.: Худож. лит, 1987. – 379 с.
5. Платон. Государство // Филеб, Государство, Тимей, Критий / Пер. с древнегреч. Общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи; Авт. Вступит. ст. и ст. в примеч. А. Ф Лосев; Примеч. А.А. Тахо-Годи. – М.: Изд-во «Мысль», 1999. – 656 с.
6. Платон. Апология Сократа // Апология Сократа, Критон, Ион, Протагор / Пер. с древнегреч. Общ. ред. А. Ф. Лосева и др.; Авт. вступит. Ст. А. Ф. Лосев; Примеч. А. А. Тахо-Годи; Пер. с древнегреч. – М.: Изд-во «Мысль», 1999. – 864 с.
7. Павсаний. Описание Эллады. Книги V-X / Пер. с древнегреч. С. П. Кондратьева. Под. ред. Е. В. Никитюк. – СПб.: Изд-во «АЛЕТЕЙЯ», 1996. – 538 с.

Refernces

1. Biblija: Knigi Svjashhennogo Pisanija Vethogo i Novogo Zaveta. – M.: United Bible Societies, 1991. –1371 s.
2. Gesiod. O proishozhdenii bogov (Teogonija) // O proishozhdenii bogov / Sost. vstup. St. I. V. Shtal’. M., 1990. S. 200-201.
3. Gomer. Odisseja /Gomer. Per. s drevnegrech. V. Zhukovskogo; Posleslovie A. Taho-Godi; Primechanija S. Osherova. – M.: Mosk. rabochij, 1982. – 350 s.
4. Gomer. Iliada /Gomer. Per. s drevnegrech. N. Gnedicha; Primech. M. Tomashevskoj. – M.: Hudozh. lit, 1987. – 379 s.
5. Platon. Gosudarstvo // Fileb, Gosudarstvo, Timej, Kritij / Per. s drevnegrech. Obshh. red. A. F. Loseva, V. F. Asmusa, A. A. Taho-Godi; Avt. Vstupit. st. i st. v primech. A. F Losev; Primech. A.A. Taho-Godi. – M.: Izd-vo «Mysl’», 1999. – 656 s.
6. Platon. Apologija Sokrata // Apologija Sokrata, Kriton, Ion, Protagor / Per. s drevnegrech. Obshh. red. A. F. Loseva i dr.; Avt. vstupit. St. A. F. Losev; Primech. A. A. Taho-Godi; Per. s drevnegrech. – M.: Izd-vo «Mysl’», 1999. – 864 s.
7. Pavsanij. Opisanie Jellady. Knigi V-X / Per. s drevnegrech. S. P. Kondrat’eva. Pod. red. E. V. Nikitjuk. – SPb.: Izd-vo «ALETEJJa», 1996. – 538 s

В разных религиях мира есть божества, которые непосредственно связаны со смертью. В одном случае - это проводники душ в другой мир, в другом - подземные божества и правители загробного мира, а в третьем - тот, кто забирал душу человека в момент смерти. Интересно, что все эти существа управляли мертвыми, но никак не определяли, сколько же человеку жить.

Для человека смерть, как и рождение, является важнейшей составляющей жизни. Именно поэтому боги смерти являются важной составляющей религии и мифологии, могущественными и властными. В некоторых культах верующие даже поклоняются им. О самых известных богах смерти и пойдет речь.

Аид и Танатос. Древнегреческая мифология известна многим. Бог подземного царства в ней - Аид, являлся братом самого Зевса. Ему после разделения мира досталось подземное царство, которое он и стережет. Проводником сюда является Гермес, который вообще довольно многогранное божество. Существовал у греков еще и бог умирания - Танатос. Но его другие обитатели Олимпа не особенно уважали, считая равнодушным к жертвам человека. Танатос являлся братом бога сна, Гипноса. Греки часто изображали смерть и сон рядом, как черного и белого юношей. У Танатоса в руках был погасший факел, символизирующий конец жизни. А царство самого Аида описывали, как мрачные поля с бледными полями. Там обитают бесплотные невесомые души, которым жалуются на унылую жизнь без света и желаний. И в этом царстве раздаются тихие стоны, как шелест увядших листьев. Вернуться же из царства печали Аида нет никакой возможности. Неудивительно, что греки боялись попадать сюда. Мрачный Аид считался олимпийским богом, поднимаясь наверх по делам. Его женой была Персефона, дочь Зевса и Деметры. Отец разрешил ей две трети жизни проводить на земле. С царством мертвых и Аидом связано немало легенд. Тут и Сизиф, который за свой обман смерти был приговорен вечно поднимать один и тот же камень. А Орфею в знак признания его талантов Аид даже разрешил забрать свою Эвридику. Были у Аида и свои бессмертные помощники - чудовища и божества. Самым известным из них является Харон, который перевозил умерших через реку Стикс.

Анубис и Осирис. Анубис для древних египтян считался проводником в мир умерших. Его изображали в виде человека с головой шакала. И нельзя сказать, что это животное для символа бога было выбрано наугад. Дело в том, что шакал внешне является мелким хищником, от которого угрозы первоначально не ждешь. Но животное действительно может символизировать смерть. Шакалы питаются мертвечиной, их вой напоминает вопли отчаявшихся, также это очень хитрое существо. До появления культа Осириса именно Анубис являлся главным божеством Западного Египта. Осирис же являлся отцом этого проводника и царем загробного мира. Вместе со своим сыном он судил умерших. Анубис держал в своих руках весы Истины, на одну из чаш которых клали сердце человека, а на другую - перо богини Маат, символизирующее справедливость. Если сердце оказывалось таким же легким, то умерший попадал на прекрасные и плодоносный райские поля. В противном случае его пожирал чудовищный монстр Амат - лев с головой крокодила. И это уже означало окончательную смерть. По одной из легенд Осирис был фараоном Египта, научив людей земледелию, виноделию и садоводству. Убитый своим братом, Сетом, Осирис был собран по частям и воскрешен Ра. Но божество решило не возвращаться на землю, оставив ее своему сыну Гору. Осирис же выбрал для себя царство мертвых.

Хель. В мифологии древних скандинавов царством мертвых правила Хель. Она была дочерью хитрого бога Локи и огромной великанши Ангробды. В мифах рассказывается, что Хель унаследовала от своей матери высокий рост. Это была богиня наполовину темно-синей, а на половину - мертвенно бледной. Неслучайно ее еще называли Сине-белой Хель. Говорили, что бедра и ноги богини были покрыты трупными пятнами и оттого разлагались. Это было связано с тем, что смерть представлялась в виде скелета, на образ Хель переносились черты трупа. Ее царство является унылым местом, где холодно и темно. Считалось, что Хель получила власть над царством мертвых от Одина. Туда попадают все умершие, за исключением героев, забранных валькириями в Вальхаллу. Там воины сражаются, убивают друг друга и воскрешают снова и снова. Так они показывают победу над смертью. Самое известное упоминание о богине встречается в мифе о Бальдре. После смерти он оказался пленником Хель. Он почти смог вырваться из царства мертвых, но хитрый Локи помешал этому. Древние скандинавы считали, что когда состоится Последняя битва - Рагнарек, Хель поведет армию мертвецов штурмовать небеса.

Идзанами. В синтоизме этой богине приписывают власть над творением и смертью. Вместе со своим мужем Идзанаги она создала землю и всех ее обитателей. После этого Идзанами родила нескольких других богов, которые смогли управлять миром. Вот только Кагуцути, бог огня, опалил свою мать, и та после тяжелой болезни отправилась в страну вечного мрака, Еми. Не помогли даже мольбы и слезы любимого. Но Идзанаги не смог жить без нее и отправился за любимой. Но во мраке он услышал голос жены, которая сказала ему, что уже поздно изменить что-либо. Тогда Идзанаги зажег факел, чтобы в последний раз посмотреть на любимую. Вместо нее он увидел чудовище, истекающее гнем и окруженное монстрами. Порождения тьма набросились на Идзанаги, тот еле успел бежать, закрыв проход в царство мертвых скалой. Интересно, что этот миф чем-то схож на сказание об Орфее и Эвридике. Поиски своей любимой в царстве мертвых - это вообще популярный в мифологии сюжет. В реальности люди часто расстаются из-за смерти одного из супругов. Вот и появляются мифы о том, как почти удалось вернуть любимых из царства мертвых.

Миктлантекутли. В Южной Америке царство мертвых и ее властелин изображались похожим в других культурах образом. У ацтеков богом загробного мира был Миктлантекутли, который выглядел, как окровавленный скелет или же просто человек с черепом на месте головы. Жуткий образ сопровождался стильными совиными перьями на голове и ожерельем из глаз людей на шее. Сопровождают бога летучая мышь, сова, паук и жена Миктлансиуатль. Ее изображали похожим образом, к тому же у нее была еще и юбка из гремучих змей. А живет пара в доме без окон, расположенном на дне Преисподней. Чтобы попасть к ним в гости, умершему приходилось проделывать четырехдневное путешествие. И путь был нелегким - между рушащимися горами, по пустыням, преодолевая ледяной ветер и спасаясь от змей и крокодилов. А на берегу подземной реки умерший встречал проводника в виде небольшой собачки с рубиновыми глазами. На своей спине она и перевозила души во владения Миктлантекутли. Покойник отдавал богу те дары, которые ему положили в могилу родные. По степени богатства подарков Миктлантекутли и определял, на какой уровень преисподней отправить новичка. Надо сказать, что ничего хорошего там не было. Только погибшие в сражении воины и принесенные в жертву пленники попадали в особый мир, наподобие Вахаллы. Отдельный загробный мир был у утопленников, которых считали гостями бога воды. Да и у женщин, скончавшихся во время родов, было свое обиталище.

Сатана. В иудаизме, христианстве и исламе это главный противник небесных сил. У этого бога есть немало имен, самые известные - Люцифер, Дьявол, Мефистофель, Веельзевул, Шайтан. Библия рассказывает, что Сатана был изначально ангелом, совершенным и мудрым. Но обитатель Эдема возгордился и пожелал быть равным самому Богу. Тогда его низвергли на Землю вместе с друзьями, которые стали демонами. Именно Сатана и виновен в изгнании людей из рая, соблазнив Еву вкусить запретный плод познания. А в иудаизме Сатана всего лишь ангел-обвинитель, который позволяет человеку сделать выбор. Это божество отождествляется с дурными наклонностями и ангелом-смерти. Пасть Сатаны часто считалась входом в ад, попасть туда означало быть сожранным Дьяволом. Общепринято считать, что именно Сатана и руководит адом, куда попадают все грешники. А забиралась жизнь у людей с помощью посланных Богом ангелов смерти. Самими известными из них считались Абаддон и Азраил.

Эрешкигаль. Название этой богини дословно обозначает «великая подземная госпожа». У шумеров Эрешкигаль являлась хозяйкой подземного царства Иркаллы. Ее старшей сестрой была Инанна (Иштар), богиня любви и плодородия, а мужем - Нергал, бог подземного царства и солнца. У Эрешкигаль в подчинении было семь судей подземного мира. Существовал в Вавилоне и посвященный богине храм, в Куте. У шумеров Иштар олицетворяла весну и лето, а Эрешкигаль - осень и зиму, то есть смерть и увядание. Позднее ее наделили властью и над загробным миром и смертью. Одна из самых известных песен об Эрешкигаль говорит о ее коварстве, о том, как она заставила Иштар пожертвовать своим супругом. Есть и известный миф о том, как она вступила в брак с Нергалом. Эрешкигаль отказалась присутствовать на пире небожителей. Чтобы наказать ее, в царство мертвых был послан воинственный Нергал. Но он не только не покарал ее, но и взял богиню в жены, оставшись с ней в Иркалле.

Оркус и Плутон. У древних римлян первоначально богом смерти считался Оркус. Еще у этрусков он считался мелким демоном, но затем его влияние расширилось. Его изображали бородатым и крылатым веществом, который забирает человеческие души в свое царство. Ставший загробным правителем, Оркус вобрал в себя черты другого подобного божества, Дис Патера. А позже он сам стал частью образа бога Плутона. Плутон являлся римским вариантом Аида, вобрав многие его черты. Он считался братом Юпитера и Нептуна. Плутон считался гостеприимным богом, вот только никого обратно не отпускал. Сам бог появлялся на поверхности земли редко, исключительно для выбора очередной жертвы. Говорили, что Плутон ищет на земле трещины, чтобы лучи солнца не могли бы осветить его мрачное царство. А ездит он на колеснице, запряженной четверкой черных лошадей. Женой же его считается богиня растений Прозерпина, которая царит с ним в подземном мире.

Санта Муэрте. Если о большинстве религий мы говорим в прошедшем времени, то Санта Муэрте распространена и сегодня. Этот культ присутствует главным образом в Мексике, но встречается и в Америке. Люди поклоняются одноименному божеству, которое и является воплощением смерти. Этот культ родился на основе смешения мифов аборигенов Мексики и католицизма. Для местных жителей вполне естественно поклоняться подобным божества, что проявляется в праздновании «Дней Мертвых» даже среди католиков. Поклонники Санта Муэрта полагают, что обращенные к ней молитвы доходят, и она может исполнять желания. В честь божества строят часовни. Само оно представляется, как женский скелет в платье. Жертвоприношениями же являются сигареты, шоколад и алкогольные напитки. Наиболее фанатичные верующие даже совершают в честь богини ритуальные убийства. Бедных людей эта религия привлекает тем, что перед Санта Муэрте все равны, в том числе и преступники. Власти Мексики объявили культ сатанистским, проводя репрессии против его поклонников. Да и представители католической церкви объявили, что у этой религии нет ничего общего с христианством. Но число последователей Санта Муэрте все равно растет.

Барон Самди. Это божество присутствует в религии вуду. Барон Самди связан не только с мертвыми и смертью, но и с сексом и появлением на свет детей. Изображают божество в виде стильного скелета, на котором красуется черные фрак и цилиндр. Он выглядит, как будто гробовщик. Да гроб к тому же является еще и его символом. На Гаити на каждом новом кладбище полагается посвящать первую могилу именно Барону Самди. Он может вселяться и в людей, делая их помешанными на еде, алкоголе и сексе. Барон Самди считается также покровителем бандитов. А празднование Дня мертвых на Гаити превращается по сути в бенефис божества. У его могилы собираются паломники. Они распевают в его честь песни, курят и пьют крепкий ром. Крест же на могиле Барона вовсе не христианский, а символ перекрестка дорог.

Яма. В буддистской традиции это божество отвечает за судьбу умерших и распоряжается адом. Мир Ямы именуется «небесами без сражений» - это первый уровень, который никак не связано с нашей жизнью и ее проблемами. В Китае считается, что Бог Смерти Яньло-ван живет в подземном мире Юду. В его руках щетка и книга с судьбами умерших. Сам правитель имеет лицо лошади и голову быка. Стражники приводят к Яньло-вану души людей, а он вершит суд. Добродетельные удачно перерождаются, а грешники попадают в ад или перерождаются в других мирах. В Китае Яньло-вана рассматривают больше, как чиновника, нежели как божество. У тибетцев роль Яма играет Шиндже, владыка смерти. Он занимает центральное положение в описании жизни после смерти. Легенды гласят, что Шиндже сидит в самом центре ада и определяет дальнейшие судьбы душ.

СУДЬБА И ЗАГРОБНЫЙ МИР У ДРЕВНИХ ГРЕКОВ

Из книги «Магизм и Единобожие»

<…> Величайшее всемирно–историческое значение Зевсовой религии заключалось прежде всего в провозглашении примата Света, Разума и Гармонии над Тьмой, Иррациональностью и Хаосом. В этом отношении она является прямой предшественницей учения о Логосе как разумном творческом начале во Вселенной. Но до появления этого учения было еще далеко. <…>

<…> Дух магии пронизал античную религию и пережил самих Олимпийцев. Достаточно даже беглого знакомства с особенностями греческого культа, чтобы в этом убедиться.

<…> Первобытные табу - запреты - были весьма распространены в Греции. Нечистыми считались покойники, гробы, оскверняло прикосновение к убийце, как и всякая пролитая кровь, будь она пролита ненамеренно или при защите, будь это кровь человека или животного. <…>

Эта паутина табу порождала конгломерат всевозможных ритуальных «очищений». Очищающей сама по себе была морская вода, перед священнодействием обтирались ею. В случае осквернения жертвенника гасился священный огонь и приносилась кровавая жертва, вероятно, иногда даже человеческая. И после этого возжигался новый огонь, взятый из неоскверненного святилища. Археология подтвердила, что этот обычай относился к микенскому времени.

<…> Весьма разнообразными были методы руководства погодой. По существу своему они не отличались от обычной первобытной магии <…>. Так, в одной местности в Аркадии бросали в воду дубовую ветку; считалось, что после этого поднимется пар и образуются дождевые тучи.

Можно продолжать этот перечень без конца, но, думается, и сказанного достаточно, чтобы убедиться, как много в религии, названной Гегелем «религией красоты», было дикого и первобытного. Напомним, что все эти магические элементы сохранились до конца истории греческой религии и даже пережили ее. <…>

Самой грандиозной военной авантюрой ахейцев, известной в истории, был знаменитый поход на Трою.

Троя была древней прибрежной крепостью. Находясь у входа в Дарданелльский пролив, она контролировала купеческие караваны, шедшие на восток, и благодаря этому необычайно обогащалась. Ахейцам было очень выгодно захватить эту ключевую позицию. Кроме того, они были прекрасно осведомлены о несметных сокровищах, собранных за толстыми стенами Илиона. А ахейские цари были одержимы настоящей манией золота. Около 1190 года под руководством микенского царя Агамемнона сформировался союз ахейских царей, которые, переправившись через море, обрушились на Трою с превосходящими силами. <…>

Гомер не идеализирует Троянскую войну. Стараясь быть беспристрастным рассказчиком, он великолепно показывает всю ненужность, жестокую бессмысленность разгрома Трои. Гибель смелых и благородных рыцарей - Ахилла, Патрокла, Аякса, Антилоха, обнищание страны, которую покинуло так много народа, десятилетняя осада, вконец измотавшая и осажденных и осаждавших, кровавые стычки, вопли агонии, погребальный плач и, наконец, пожар и разрушение, толпы пленных, униженных и полных отчаяния, - вот результаты похода. <…>

В поэме Олимпийские боги с азартом следят за ходом кампании: они спорят между собой, вмешиваются в сражения, вводят в заблуждение, натравливают воителей друг на друга. Споры «болеющих сторон» на Олимпе переходят в ожесточенную брань. Только Зевс старается оставаться «над схваткой». Когда наступают решительные минуты, «промыслитель» вдруг обращается к Силе, стоящей выше его. За шумным мирком олимпийского семейства проглядывает исполинский лик Мойры - Судьбы. Взвешивая на ее весах участь героев, Зевс находит правильное решение.

Так выясняется, что боги, как и люди, зависят от таинственного Начала, пребывающего в вечности.

Кто же она, неумолимая Мойра? Глубоко под землей парки ткут нити человеческой жизни. Ничто не может изменить предначертаний Судьбы. Не только Зевс, но и отец его Крон были подвластны ей. Мойра - это обезличенный и отодвинутый в запредельные сферы образ Великой Матери.

В эпоху войн и захватнических походов вера в Судьбу должна была особенно распространиться <…>, фатализм, как правило, связан с опасностями. Когда вокруг свищут стрелы и человек, который минуту назад говорил с тобой, падает в крови, чувство предопределенности всех событий необычайно обостряется. Это хорошо видно на примере последователей ислама или даже участников минувшей войны. <…>

Гомер не отдает себе ясного отчета в том, как воля богов сочетается с Судьбой. Но порой начинает казаться, что все, что он живописует: борьба, колебания, искушения, победы - все это, включая и Олимп, лишь театр марионеток. Все заранее предрешено в недрах Матери. <…>

Тоска и страх как бы загнаны в сферу подсознательного, но от этого они не перестают мучить и томить человека. <…>

Как мог человек спастись от этой безликой и непреклонной Силы? Ему оставалось лишь стремиться проникнуть за темные завесы предвечных решений. Угадывая веления Судьбы, он успокаивался, хотя и ненадолго.

Поэтому нигде не было так развито искусство предсказания, как в античном мире. Оракулы и гадатели были неизменными спутниками жизни и царей, и крестьян, и воинов, и торговцев. Ключ к толкованию таинственной воли богов видели и в снах, и в полете птиц, и в расположении внутренностей жертвенных животных. Мы уже говорили о знаменитейших греческих оракулах Додонском и Дельфийском. Люди были убеждены, что не в ясном «дневном» рассуждении ума открывается Судьба, а в погружении в сомнамбулический мир темных инстинктов и неосознанных чувств. Дельфийская вещунья Пифия всходила на треножник, на котором, окутанная облаками паров, идущих из расселины, она приходила в состояние исступления. Отуманенная душа приобщалась загадочному бытию Ночи и прорекала веления Неба. В Додоне предсказательницы пили воду из опьяняющего источника. Иные вызывали души умерших, которым были ведомы запредельные тайны.

Люди шли к оракулам, вопрошая обо всем: и о своей участи, и о мелочах повседневной жизни. На табличках, которые были найдены в Додоне, мы видим самые прозаические вопросы: выгодно ли разводить мне овец? кто украл у меня подушку? действительно ли рожденный женой ребенок - мой? и т. п. Особенно возросла популярность оракулов, когда наступила эпоха ахейских завоеваний. Сколько семей лишалось на многие годы своих отцов, сыновей, братьев! Они уходили в море навстречу опасным приключениям, неведомым землям и жестоким битвам. И многие ли из них возвращались обратно? Сколько было воинов, которые, подобно Одиссею, вопрошали духов о своем будущем!

Неуверенность всегда рождает непреодолимое желание приоткрыть завесу грядущего. В этом отношении наше время ничуть не отличается от Микенской и Гомеровской эпохи. Ведь не случайно в нацистской Германии процветала астрология, а в современной Франции действует (как говорят) более полумиллиона предсказателей.

Гибель близких становилась обыденным явлением. <…> Смерть неотвратима, удар ее окончателен, и оправиться от него невозможно. Всего способен достичь на земле человек, но он бессилен восстановить порвавшийся союз души и тела. <…>

<…> Первоначальное представление ахейцев о посмертном царстве сменяется более мрачным и безнадежным. Пути этой эволюции остаются тайной. Быть может, знакомство с Востоком, исповедовавшим унылую веру в Преисподнюю (Кур, Шеол), повлияло на изменение представлений греков о загробной жизни. Не забудем еще один факт. О чем могли свидетельствовать загадочные феномены, явления умерших, известные людям во все времена? Конечно, не о веселых пирах и охотах, которые любили живописать на стенах гробниц. Столкновение с жутким миром, называемом на языке оккультизма астральной сферой, могло приводить нередко к самым печальным размышлениям. И прежде всего, как мы уже говорили, возникает стремление «успокоить» умершего. Для этого ему приносят жертвы, устраивают пышные похороны, а тело или предают земле, или сжигают. Последний обычай возник около эпохи Троянской войны и скоро исчез. Но важно, что основным мотивом его было «успокоение» умершего огнем. Здесь вспоминается учение индийцев о том, что кремация облегчает отрыв «внутреннего человека» от еще не совсем угасшей жизненной силы.

В том, как «Одиссея» описывает астральные призраки, каждый, кто знаком с литературой тайноведения и парапсихологии, узнает опытное знание. Погруженные в полубессознательное состояние бледные духи, как нетопыри, витают над ямой с кровью, инстинктивно тянутся к ней. Только кровь может вернуть им сознание. Они бесплотны. Тщетно Одиссей пытается обнять любимую мать: она ускользает от него, как туман. Тени издают жалобные стоны. Чертами из кошмарного сновидения рисует Гомер сонное царство Аида - обиталище теней, его черные подземные бездны, выход которых - в сумрачной земле киммерийцев, окутанной вечной ночью, где шумят воды мирового Океана. В этом скорбном мире ревут адские реки, голые мертвые деревья и бледные цветы отражаются в них. Здесь обитают чудища и казнятся преступные титаны. Даже боги страшатся клятвы именем подземных потоков. Безысходным отчаянием проникнуто сетование духа Ахилла:

Лучше б хотел я живой, как поденщик работая в поле,

Службой у бедного пахаря хлеб добывать свой насущный,

Нежели здесь над бездушными мертвыми царствовать…

<…> Когда читаешь описание тусклого и бессмысленного существования умерших в «Гильгамеше» или в «Одиссее», лишний раз убеждаешься в беспочвенности наивных утверждений, что представление о загробном мире родилось как самоутешение человека. Здесь есть что угодно, только не утешение! Не оно, а действительное, реальное проникновение в суть вещей - исток учения о бессмертии духа. Но во всей полноте бессмертие раскрывалось людям не сразу. Так, соприкосновение с миром «астральных трупов» породило картину мертвенно–сонной преисподней.

Однако это унылое представление не могло быть всеобщим и долгим. Было слишком очевидно, что неодинаковы люди и не могут быть у них одинаковые жребии. Правда, ахейцы не поднялись до мысли о нравственном воздаянии. Ведь, как мы видели, у них не было твердых понятий о добре и зле. Олимпийская религия имела в этом отношении пагубный пробел. Поэтому, естественно, среди заслуг, выдвигающих человека на первое место, оказалась доблесть. Уже Одиссей, видя в Эребе тень Геракла, знает, что сам он «вкушает блаженство» среди богов. Так древний культ героев оказывается мостом к пониманию посмертного воздаяния. Возникает учение о светлом Элизиуме на блаженных островах, куда уносятся герои. <…> С другой стороны, постепенно появляются первые робкие понятия и о загробном воздаянии за зло. Подземные духи карают за ложную клятву; пес Цербер, муки Тантала и Сизифа, описанные Одиссеем, - все это первые символы посмертной немезиды в античном мире.

Таким образом, мы видим, что в раннегреческом обществе господствовал смутный и противоречивый взгляд на посмертное существование. <…>