Предмет источниковедения – познание исторического источника, его дуалистической природы и как части (воплощения), и как отражения прошедшей реальности; познание источника как носителя и объективной, и субъективной информации о прошлом.
Задача источниковеда - всесторонне изучить источник, определить его научно-познавательный потенциал с целью оптимизировать, облегчить функционирование системы «источник – историк».
Следовательно, очевидно второе – по предмету и задачам – отличие истории и источниковедения.
Из этого положения вытекает третье отличие источниковедения и истории. Они различаются между собой по методологии отношения к источникам. Разница состоит в подходе историка и источниковеда к источнику.
Для историка источник служит доказательством, обоснованием или иллюстрацией каких-либо событий, фактов, процессов. Историк использует источник с прагматической целью: он извлекает информацию для реконструкции прошлого и для создания своей концепции о нем.
Источниковед воспринимает источник как некую информационную среду, систему, оставшуюся от прошлого и обладающую сведениями о нем. В этом проявляется дуалистическая природа источника и источниковед обязательно ее учитывает.
Источниковед оценивает исторический источник, определяет его научно-познавательный потенциал, т.е. степень выполнения им его гносеологической функции. При этом учитываются все его данные: внешнее оформление, способы воспроизведения, степень сохранности и востребованности (использованности) в исторической науке, количество (полноту) и качество (достоверность) информации, ее адекватность прошлому, репрезентативность и аутентичность, основанную на близости автора источника к описываемым им событиям, основания и возможность ее получения автором и т. п.
Разумеется, что в своей работе историк может не отвергать оценочный подход к источнику и его информации*. Однако это не является его главной обязанностью (задачей), а лишь возможностью, обусловленной конкретным вариантом исследования, его целью и направленностью.
Для источниковеда аксиологический подход представляет принципиальную необходимость и обязанность, обусловленную основной целью и задачей его исследования. Таким образом, методология использования источников (подход к ним) у историка и источниковеда неодинаковы. Этим определяется еще одно различие истории и источниковедения.
Выделив три стороны отличия истории и источниковедения (по объекту, предмету и методологии), отметим, что между ними существует и реальная близость. В её основе лежат четыре фактора.
Во-первых, у них единая основа познания прошлого, один и тот же опорный (исходный) материал - исторические источники .
Во-вторых, одинаково функционирует система «источник - исследователь» , хотя цели и задачи использования и изучения источников у источниковедов и историков, как указывалось выше, разные. Повторим, что источниковед извлекает и, главное, определяет научно-познавательную ценность информации источника, ее объем и качество, степень возможного доверия к ней. Задача источниковеда состоит в том, чтобы ориентировать историков-исследователей в огромном корпусе источников, выявить наиболее перспективные с точки зрения тех исследовательских задач, которые ставит историк, облегчить доступ к информации, выработать эффективные приемы ее использования для адекватной реконструкции прошлого.
В-третьих, близость между источниковедением и историей определяется сходством основных принципов исторического познания: историзм, диалектика и объективность.
Принцип историзма подразумевает обязанность исследователя рассматривать исторические явления (в том числе и исторические источники как часть прошлого) в их окружающей обстановке, в той эпохе, когда они возникали, существовали и функционировали. Опора на принцип историзма ничем не отличается во всех отраслях исторического знания.
Принцип диалектики обязывает исследователя рассматривать исторические явления в их развитии и динамике, выяснять их причинно-следственной связи, движении от исходных побудительных мотивов к последующим событиям и конечным результатам.
Объективность обязывает исследователя выявлять всю совокупность источников по проблеме, строго следовать их свидетельствам и в то же время проверять достоверность информации, выяснять причины ее представления, сокрытия или искажения, степень зависимости её предъявления от социально-политических позиций, материального положения, идейных или иных интересов авторов источников.
В-четвертых, близость истории и источниковедения определяется по одинаковому проявлению особенностей исторического познания : ретроспективность, реконструктивность и репрезентативность. Необходимость рассмотрения этих аспектов обусловлена тем, что в понятийно-терминологическом аппарате исторической науки не сложилось еще устоявшихся дефиниций этих понятий.
* В определенной степени каждый историк выполняет оценочную работу, когда во Введении к исследованию помещает источниковедческий раздел, в котором указывает круг использованных источников и степень их полезности для выполнения поставленной исследовательской цели.
25. Определение автора источника.
и т. п. В таком случае историку приходится ограничиться определением времени и места возникновения источника и выяснить, к какому народу и общественному классу относится источник.
Но и в перечисленных источниках встречаются такие, определить автора которых мы можем. Ряд поговорок, сказок загадок и народных песен перешли в „народную словестность“ из литературных произведений (например, известные всем поговорки из басен Крылова); географическая номенклатура изменялась при существовании письменности вследствие перемены политической власти (Санкт-Петербург, Петроград и Ленинград, Царицын и Сталинград, Елисаветполь и Ганджа и т. д.), перехода данной местности в собственность другого землевладельца (Столыпино, Шестаковка, Григорьевка и т. п.), или новых пришельцев (Лифляндка, Эстонка, Еленендорф и т. п.). Причины и обстоятельства таких изменений географических названий нам известны по ряду источников (личные воспоминания, акты, газеты и др.). Среди археологических находок встречаются монеты, надписи которых дают возможность определить, какая государственная организация их выпустила, и отдельные предметы, мастер которых известен.
Определение создателя произведений искусств (скульптурных, архитектурных и живописи) облегчается тем, что каждый художник имеет свои индивидуальные приемы работы, которые выделяют его работы среди работ других художников или мастеров данной эпохи и местности. Зная приемы работы и особый стиль работы данного художника по тем его работам, которые нам достоверно известны, мы можем установить, относится ли изучаемое произведение к его творчеству или нет. Например, специалисту довольно легко определить картины Рафаэля, Гойя, Ф. Ропса и др. известных Мастеров. Если же фамилия данного мастера неизвестна, все-таки имеется возможность определить, какие именно произведения принадлежат данному „неизвестному мастеру“.
По особому индивидуальному стилю работы, оформлению постановки и снимку мы можем определить постановщика (режиссера) и оператора кинематографических фильм. Выделить особые черты в творчестве Роома, Эйзенштейна и др. для специалиста не трудно. Не особенно трудно определить и особые черты в снимках отдельных фотографов. Но так как фотография и кинематография появились сравнительно недавно, то в этом нет особой необходимости: по надписям на лентах и снимках, по газетам и журналам мы можем получить необходимые нам сведения. Поэтому определением авторов кино-снимков и фотографий до настоящего времени занимается больше полиция нравов, чем историки; обычно только порнографические снимки скрывают своих творцов.
При определении творца вещественных памятников, произведений искусств, народных песен, сказок и т. п. историк обычно пользуется выводами соответствующих вспомогательных исторических
__________________________________________________________
дисциплин (археологии, истории искусств и этнологии). Самостоятельные изыскания историку приходится производить при использовании письменных источников.
2) когда в источнике указана вымышленная фамилия или имя автора (псевдоним);
3) когда кто-нибудь выдает чужое произведение за свое (плагиат), и
Анонимные произведения, столь многочисленные в средние века, в новое время встречаются все реже и реже. Книги выпускаются теперь или с указанием фамилии автора или псевдонима, хотя и самого краткого (например, В. В., Николай – он, граф *** и т. д.) письма подписываются, если не полной фамилией, то именем автора (Ваш Иван, Петр и т. д.); акты снабжаются рядом подписей (начальника или заведывающего, секретаря, бухгалтера и т. д.). Поэтому чаще всего приходится встречаться с анонимными произведениями в газетах и журналах, в которых большинство хроникерских заметок и значительная часть статей не имеют указания автора, а также в таких случаях, когда автор старается скрыть свою фамилию во избежание ответственности за данное свое произведение (анонимные письма с угрозами, запрещенные произведения, злостные памфлеты и т. п.), но и в этих случаях часто применяются псевдонимы.
От анонимных произведений необходимо отличать произведения, изданные от имени коллективов (коллективное авторство): издания партийных организаций (прокламации, брошюры, статьи), государственных, общественных, профессиональных и др. организаций (постановления, воззвания, инструкции и др.). Такие издания, снабженные названием выпустившего их коллектива, могут являться и обычно являются произведениями отдельных лиц, выполнявших поручение коллектива, но так как в них высказывается мнение или распоряжение коллектива, то нет необходимости в определении индивидуального автора, и историк может ограничиться выяснением вопроса, не является ли данное произведение подложным. Например, историку безразлично, кто именно писал такой документ, как воззвание центрального комитета азербайджанской коммунистической партии (большевиков) о посевной кампании 1930 г., но важно, что ЦК АКП (б) признал взгляды этого воззвания своими. Определение индивидуального автора в этих случаях производится только при изучении внутренней истории данного коллектива и при определении степени участия отдельных лиц в работе коллектива. В таком случае определение автора производится так же, как при анонимных произведениях, если только работа историка не облегчается тем, что в актах
__________________________________________________________
(например, в протоколах коллектива) встречается точное и верное указание на индивидуального автора данного произведения.
Весьма часто, особенно при изучении истории революционного движения в России, историку приходится встречаться с псевдонимами. Условия России, заставлявшие революционные организации работать нелегально и соблюдать все правила конспирации, создали массу кличек и псевдонимов, под которыми партийные работники выступали на собраниях, с"ездах, конференциях и в печати (Роман, Егор, Саратовец, Сибиряков, В. Ильин и т. д., и т. д.). Многие из них замелили в дальнейшем, при легальной работе, фамилии революционных деятелей и стали применяться и в государственных актах (Н. Ленин, И. Сталин, Г. Зиновьев, Л. Троцкий, Л. Мартов и др.). Раскрытие этих псевдонимов облегчается биографическими словарями, выпущенными истпартом и Обществом бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. В других же случаях приходится прибегать к помощи архивных материалов (главным образом, департамента полиции и охранных отделений) и воспоминаний, или же определить настоящую фамилию скрывающего под псевдонимом лица теми же приемами, как автора анонимных произведений.
Не менее часты псевдонимы в области журналистики, художественной литературы и карикатуры. И здесь историку оказывают помощь литературные энциклопедии и словари псевдонимов. В тех же случаях, когда историк не находит разрешения вопроса в энциклопедиях и словарях, или когда у историка возникает сомнение, действительно ли произведение принадлежит тому лицу, которое указывается в словарях, как носитель данного псевдонима, автора произведения следует определить, как при анонимном произведении.
С плагиатом историк встречается как в области журналистики (публицистики), так и художественной и научной литературы и живописи. Особенно часты были случаи плагиата в средние века и в эпоху Возрождения, когда в этом явлении не видели ничего предосудительного. Определить, имеется ли налицо плагиат, можно путем сравнения данного произведения с другими известными нам произведениями, а также путем выяснения, соответствуют ли стиль, строение предложений (слог), запас слов (лексикон) и т. п. произведения собственным произведениям предполагаемого плагиатора. Такое сравнение применяется весьма часто в обыденной жизни, особенно в учебных заведениях при проверке письменных работ учащихся.
При определении автора мы встречаемся со следующими случаями: 1) в нашем распоряжении имеется написанная автором рукопись; 2) определению подлежит автор рукописи, переписанной другим лицом (или на машинке) или же написанной под диктовку; 3) необходимо определить автора печатного произведения; 4) необходимо установить автора актов.
Если в нашем распоряжении имеется написанная автором рукопись (автограф), то, зная почерк автора, нам чрезвычайно легко
__________________________________________________________
определить автора по его почерку, т.е. по изображениям отдельных букв, знаков препинания, расположению строк и т. п. Поэтому не представляет труда определить рукописи таких видных общественных деятелей и писателей, как: Ленин, Пушкин, Лермонтов и др. и отличить от них возможные подделки. При этом, конечно, необходим мо учесть, что и почерк человека изменяется годами. Выводы, полученные при сличении почерков, следует проверить по другим данным, указываемым ниже.
Если же в нашем распоряжении имеется рукопись, написанная под диктовку другим лицом, или переписанная рукой другого человека (или на машинке), то в таком случае авторские исправления текста, если почерк автора известен, могут содействовать раскрытию автора. При этом, однако, следует быть крайне осторожным, так как возможно, что человек, совершивший исправления и дополнения, пересматривал рукопись по поручению автора или редактировал ее по поручению издательства или редакции газеты (журнала). Поэтому, в этом случае, как и в том случае, если почерк автора историку неизвестен, необходимо выяснить особенности стиля автора. Каждый человек имеет свои индивидуальные черты при построении предложений и свою манеру выражаться. Расположение подлежащего, сказуемого, определений, дополнений, периодов, длина и ритм слогов, словарный инвентарь, применение восклицаний, знаков препинания и т. д. могут указать автора, если нам его стиль известен. Например, Ленин, Плеханов, Мартов, Чернов, Вересаев, Зощенко и др. имеют каждый свой особый стиль. Кроме того, у отдельных авторов встречаются характерные для них ошибки при передаче отдельных слов, и при построении предложений (варваризмы, провинциализмы и т. п.).
При изучении переписанных рукописей следует учесть возможность опечаток и ошибок, внесенных переписчиком, особенно, если рукопись не была пересмотрена автором или если она была переписана с копии. Поэтому нельзя ограничиться определением автора только по стилю, но необходимо еще проанализировать содержание рукописи, выяснить, соответствуют ли высказываемые в произведении взгляды известным по другим источникам взглядам предполагаемого автора.
При установлении автора книги, журнальной или газетной статьи, прокламации и т. п. также необходимо изучить стиль автора, но при этом необходимо иметь в виду, что редактор, просмотру которого подвергаются не только статьи периодических изданий, но и книги, выпускаемые издательствами, вносит свои поправки, изменения, дополнения и сокращения в текст автора. Сокращениям и изменениям подвергаются статьи в ряде стран и цензурой. Наконец, иногда автор по цензурным соображениям, или в целях конспирации (при составлении прокламации), или популяризации сам старается избегать выражать свои мысли таким слогом, как обычно. Кроме того, в художественной литературе в отдельных произведениях автор нередко подражает стилю другой эпохи или другого автора.
__________________________________________________________
Все это не устраняет еще совершенно особенностей стиля автора, но Значительно затрудняет установление таких особенностей и делает более возможным ошибки в работе историка. Поэтому в таких случаях особенное внимание, кроме стиля, необходимо обратить на содержание. Необходимо установить взгляды, высказываемые автором по поводу отдельных событий и фактов, мнение автора по отдельным вопросам, об отдельных явлениях, лицах и т. д. Сравнивая все это с известными нам по другим источникам фактами и не упуская из виду особенностей стиля автора, историк может сделать те или другие выводы об авторе источника. Если же источник имеет при этом указание на индивидуального или коллективного автора, то историк может точно установить, является ли источник подделкой (например, провокационной подложной прокламацией) или нет.
В случае невозможности установления фамилии автора источника, историк обязан определить классовую и партийную принадлежность автора. Это всегда, почти безошибочно, можно установить по содержанию источника, если только историк знаком с классовыми отношениями и партийными течениями эпохи, к которой относится источник. Из рукописи, книги, статьи и т. п. видно, с какими общественными группами автор был лучше знаком, как он относился к: отдельным классам и их прослойкам, взглядов каких общественных групп и партий или течений внутри какой-либо партии он придерживался, со стремлениями каких классов и партий в той или другой форме (ругательство, доказательство их несостоятельности, разоблачения, выставление в смешном виде и т. п.) он боролся, какие стремления, пожелания и требования он высказывал. Таким образом, по содержанию источника всегда можно определить классовую или партийную принадлежность автора, и этого совершенно достаточно при изучении истории общественных отношений. Например, историку России важно установить, написана ли изучаемая статья кадетом, монархистом, эсером, ликвидатором, большевиком или другим, а определение фамилии автора играет второстепенную роль. Установление фамилии автора приобретает большое значение при изучении отдельных течений в рядах отдельных партий (например, социал-демократов), но и здесь только при определении роли отдельных личностей в оформлении этих течений. Точно также по содержанию мы можем установить, выразителем интересов каких прослоек класса (кулаков, середняков, бедняков; банкового, промышленного, торгового капитала и т. п.), каких национальных групп (тюрков, грузин, армян, украинцев, евреев и др.), государственных организаций (России, Германии, Англии, Персии и др.) и т. п. являлся автор источника. На определение классовой и партийной принадлежности автора историк должен обратить особое внимание, ибо от этого зависит правильность внутренней критики историком источника. Ошибки при определении автора источника вызовут непростительные ошибки при использовании источника.
__________________________________________________________
Акты редко пишутся тем, кто их подписывает. Отношения в учреждениях пишут делопроизводители, подписывают их заведующие и секретари; отчет может быть написан секретарем, но подписан заместителем заведующего и управляющим делами, и т. п. Но в определении действительного автора актов весьма редко встречается надобность: достаточно установление факта, что дачный акт действительно исходил от данного учреждения. Если же нужно установить индивидуального автора акта, то это можно сделать по почерку черновика, если последний сохранился, или по особенностям стиля. В кратких отношениях эти особенности часто уничтожаются принятыми канцелярскими формулами, но в отчетах, докладных записках, в более длинных отношениях, в дипломатических нотах и т. п. они сохраняются.
ЛИТЕРАТУРА указана в главе 23-ей.
| " |
Одна из главных проблем источниковедения и в целом гуманитарного знания это понятие источника. Действительно исторический источник выступает как единый объект разных наук о человеке и обществе. Он создает основу для междисциплинарных исследований, для объединения гуманитарных наук.
Теория источника, удачными своими достижениями обогащающая практику работы историков и специалистов-гуманитариев, раскрывает природу, сущность, специфику отражения действительности, особенности информации и само понятие источника. Последнее во многом является отправным моментом в осмыслении всего остального. Конечно, определение изучаемого объекта, не раскрывает всей глубины события или процесса, тем не менее, является существенным элементом его познания.
Стоит согласиться с утверждением историка и источниковеда Льва Николаевича Пушкарева , что любое определение всегда относительно. Оно вряд ли может охватить все многообразие источников, все их признаки и свойства. К тому же каждое определение не идеально, не в состоянии исчерпать наших представлений об источнике и уж тем более не может заменить его изучение.
Более того, понимание и определения источника не могут оставаться застывшими, раз и навсегда данными. Они развиваются в унисон с развитием самой науки и общества в целом. Действительно, с углублением и конкретизацией наших знаний, изменяются и представления об изучаемом объекте. Причем, чем свободнее общество и наука, тем очевиднее и плодотворнее эти изменения.
Как свидетельствует история источниковедения, то есть сам процесс развития этой науки, определений источника накопилось множество. Разные исследователи по-разному объясняли понятие «исторический источник». Нередко в одно и то же определение вкладывали разное понимание употребляемых терминов.
Вообще, вопрос об источнике как основе исторических исследований, по мнению Л.Н.Пушкарева, встал в России во второй четверти XVIII века. Многие считают, что исторические знания начинают превращаться в науку именно в эпоху глобальных социальных преобразований Петра I. В частности, это выразилось в том, что существенно активизировался процесс собирания и издания важнейших источников. Прежде всего, летописей и судебников.
Само понятие источника еще не было выработано. Определений пока не существовало. Они возникли значительно позже. Однако уже первые труды по отечественной истории давали перечни и краткую характеристику использованных материалов, например тех же летописей. Это стал делать Василий Никитич Татищев в своей «Истории Российской с самых древнейших времен», а через некоторое время Михаил Васильевич Ломоносов в его исторических работах и прежде всего «Древней Российской истории».
Сам термин, то есть слово источник, а точнее словосочетание «источник русской истории» был введен в науку германским и российским историком Августом Людвигом Шлецером . В 1761 г. по приглашению академика Герхарда Фридриха Миллера он приехал в Россию. В 1761-1767 гг. работал в Императорской Академии наук. Как известно, был одним из авторов так называемой «норманнской теории» возникновения русской государственности. Вел научную полемику с М. В. Ломоносовым.
В 1765 А.Л. Шлецер стал почетным академиком, в том числе за изучение и публикацию русских летописей. Надо отметить, что он отводил себе роль первооткрывателя русской истории, который должен перенести в Россию те приемы критики исторических источников, которые уже были освоены на Западе. Вернувшись в Германию, этот историк написал работу «Опыт изучения русских летописей», где как раз впервые и использовал термин «источник», по-немецки guelle.
Казалось бы, введенное в научный оборот, слово это приживалось в отечественной науке довольно долго. Как считают современные историографы, обобщающие труды по русской истории появившиеся в XVIII веке, обходились без него.
Активно и осмысленно этот термин стал употребляться отечественными учеными с начала XIX в., но пока без разъяснений и определений. В частности, историк Николай Михайлович Карамзин в своем знаменитом, многотомном труде «История государства Российского» написал специальный раздел, который назвал «Об источниках Российской истории до XVIII века».
Считается, что в 30-60-е годы XIX столетия слово, а за ним и понятие «источник» широко внедрилось в практику преподавания истории в высших учебных заведениях России. Это было крайне важно, поскольку привело к тому, что молодые исследователи изначально стали задумываться над проблемой исторического источника, причем как практическими, так и теоретическими ее аспектами. Кстати, об отличии источника от научной литературы впервые довольно четко сказал Константин Николаевич Бестужев-Рюмин , глава Петербургской исторической школы во введении к курсу «Русская история», но и он не дал никакого определения.
Пожалуй, только к концу XIX века историки вплотную подошли к выработке определения исторического источника. Причем, как иностранные, так и отечественные ученые. Соответственно, именно в это время происходит формирование источниковедения как особой исторической дисциплины. Действительно, коль скоро складывается определенной направленности понятийный аппарат, то начинает оформляться и наука.
Теория источниковедения получила свое отражение прежде всего в работах немецкого историка, профессора Эрнста Бернгейма. Он в 1889 году написал книгу по методологии истории, которую назвал «Учебник исторического метода» и дал одно из первых определений исторического источника. По мнению Э.Бернгейма, источник это материал, из которого наука черпает познание .
Причем, он подчеркивал, что исторический источник и по происхождению, и по использованию связан с человеческой деятельностью. Она воплощается в труде автора, написавшего текст, и познавательной работе историка, этот текст изучающего. К тому же деятельность эта, как подчеркивал Э.Бернгейм, предопределена «внутренними причинами», иначе говоря «психической причинностью», то есть сознанием, мышлением, чувствованием, эмоциями, волей людей.
Таким образом, источник он воспринимал и оценивал как порождение духовной среды, в которой он возник, как результат психической деятельности человека. На наш взгляд, уже здесь начинают формироваться элементы и зачатки подхода, который современные исследователи назовут культурологическим.
Несомненный и весьма ощутимый вклад в развитие теории и практики источниковедения внес яркий, оригинальный историк Василий Осипович Ключевский . В 1894 году он начал читать курс лекций по источниковедению студентам Московского университета, в котором проработал практически всю жизнь, будучи профессором, а затем и действительным членом Академии наук.
Конечно, главным трудом жизни В.О.Ключевского стал «Курс русской истории» в 5-ти частях, однако и проблемам источниковедения он уделил большое внимание, прекрасно понимая, что без исторического источника работа историка немыслима. Естественно, курс лекций, посвященный теории источника, не мог обойтись без определения изучаемого объекта.
В.О.Ключевский дал образное, и даже красивое толкование исторического источника. Это письменные или вещественные памятники, в которых отразилась угасшая жизнь отдельных лиц и целых обществ. Информацию именно этих двух групп источников он считал наиболее полезной и применимой для изучения событий и явлений прошлого. А вот, в частности, к устным свидетельствам относился весьма скептически.
Возможно, в рамках современного источниковедческого и исторического знания подобное определение выглядит несколько жестким и не полным. Поскольку за гранью источников остаются тогда такие давно признанные группы источников, как этнологические, лингвистические, устные и другие. Вместе с тем, думается, стоит признать, что самыми востребованными и емкими по информации являются для историков именно письменные и вещественные источники. Поэтому в центре внимания источниковедения как науки преимущественно оказываются письменные материалы.
В конце XIX – начале XX вв. многие историки, и западные и отечественные, разделяли идеи позитивизма. Не вдаваясь в различные аспекты этого сложного философского направления, отметим лишь, что позитивизм это учение, объявлявшее единственной основой истинного знания конкретные науки.
Историки-позитивисты приравнивали исторические факты к фактам точных, эмпирических наук. И во многом исходили из того, что, коль история сродни конкретным наукам, то исторический процесс познаваем, а работа историков вполне объективна при условии правильного отношения к источникам.
Позитивистами, как считает О.М.Медушевская и ряд других исследователей, были два знаменитых французских историка Шарль-Виктор Ланглуа и Шарль Сеньобос . Прочитанный ими в Сорбонне курс лекций, имевший целью дать студентам знание о том, что представляет собой и чем должно быть изучение истории, лег в основу книги "Введение в изучение истории". Она была написана в 1897 г. и вышла в свет в 1898 г. Книгу эту заметили и оценили не только во Франции, но и в других странах, в том числе и в России. Авторитет ее среди историков был весьма высок.
Можно согласиться с утверждением тех, кто считает, что работа Ш.В.Ланглуа и Ш.Сеньобоса не только выразила свое время, но содержит знание, не потерявшее свою ценность до сих пор. Эти ученые были не только теоретиками, но и практиками, не только знали, как изучать историю, но и умели это делать. Отсюда, видимо, ясность и доступность изложения, понятная и профессиональным исследователям и неискушенным в разговоре об источниках читателям, что, к сожалению, является большой редкостью для подобного рода публикаций.
В литературе же понятие исторического источника обычно рассматривается как более широкое, чем понятие документа. Даже среди письменных источников далеко не все имеют статус документов, не говоря уже о существовании вещественных, устных, этнологических и других материалов.
Вместе с тем, заслуга Ш.В.Ланглуа и Ш.Сеньобоса состоит в том, что они поделились своим уникальным опытом, показали, как овладеть мастерством историка, как отделять в документе ложное от истинного. Причем, не занижая уровень сложности самого процесса, показали это просто и увлекательно. Их идеи, несомненно, были шагом вперед, однако позитивистский подход, направленный преимущественно на беспристрастное констатирование фактов, не давал пока возможности изучать источник целостно, системно.
В отечественной и западной науке в конце XIX – начале XX века появились так называемые расширительные трактовки источника. Сегодня, то есть в начале XXI века такой подход сформулирован, как уже отмечалось, С.О.Шмидтом, но у него были предшественники. В частности, в 1899 году историк и юрист из г. Казани Николай Павлович Загоскин в работе по истории права по сути дела впервые дал определение, охватывающее все многообразие источников. По его словам, все то, что способно послужить нам средством к познанию минувшей жизни народа тем самым приобретает значение источников к познанию истории этого народа .
Одна из первых попыток широкого толкования источника принадлежит немецкому историку Алоизу Майстеру, который в 1906 году в своем труде «Основные характеристики исторического метода» сделал вывод, что источник это все то, из чего мы можем почерпнуть историческое познание.
Расширительную трактовку источника предлагали также знаменитые французские историки, лидеры школы «Анналов», названной по имени издаваемого ими журнала – Люсьен Февр и Марк Блок . Исторический источник они связывали со «следами» всякой деятельности людей и рассматривали историю как науку, охватывающую социальные, психологические, моральные, религиозные, политические, экономические и иные аспекты жизни человека в прошлом и настоящем. Например, Л.Февр отмечал, что изобретательность историка позволяет ему использовать все – слова, знаки, пейзажи, черепицу, формы земледелия, сорные травы, сбруи, экспертизы камней геологами ... . И далее продолжал - словом, необходимо использовать все то, что было у человека, зависело от человека, служило человеку, выражало человека, обозначало присутствие его деятельности, его вкусы и формы его бытия.
Вряд ли стоит оспаривать тот факт, что в России предреволюционного, досоветского периода сложилось цельное и систематическое учение об источниках. И, пожалуй, главную роль в этом сыграл один из наиболее разносторонних историков конца XIX – начала XX века Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский . Удивительно, что в равной степени он был замечательным историком, философом, юристом, экономистом, математиком. Научные заслуги ученого были должным образом оценены. Он стал профессором Санкт-Петербургского университета, в возрасте 36 лет был избран в действительные члены Императорской Академии Наук.
Несомненно, это был человек и исследователь европейского склада, хорошо знавший современную ему историческую и философскую мысль Германии, Франции, Англии, старавшийся развивать и творчески применять ее в своей научной деятельности. Будучи западником, он считал Россию европейской страной, проходящей сложный путь становления своей культуры и науки.
С 1906 г. в Санкт-Петербургском университете был введен обязательный курс "Методологии истории", который поручили читать Александру Сергеевичу. Видимо, в ходе преподавания были апробированы и отточены взгляды его на источник, позже изложенные в фундаментальном труде «Методология истории»(1910-1913). Можно сказать, что исследователь создал оригинальное, во многом новаторское учение об источниках и практически доказал его научную состоятельность.
Действительно, занимаясь отечественной историей, А.С.Лаппо-Данилевский изучал самые разные источники – летописи, законы, акты, статистику, воспоминания. И на практике показал, как работают его теории, подходы, способы исследования, изложенные в «Методологии истории». Вообще, несомненно, что ученый создал научную школу, идеи которой поддержали и стали применять многие историки, правоведы, юристы России и Запада.
А.С.Лаппо-Данилевский представил свое видение исторического источника. По его мнению, это всякий реализованный продукт человеческой психики, пригодный для изучения фактов с историческим значением. Для понимания источниковедческой концепции историка важно и такое его высказывание – каждый источник есть индивидуализированный результат творчества данной общественной группы или данного лица.
Таким образом, ученый воспринимал источник как результат человеческой деятельности, и считал, что он способен отразить жизнь лишь субъективно, сквозь призму своей психологии. Александр Сергеевич был представителем исторического идеализма, т.е. такой трактовки истории, которая ее движущую, творческую силу видит в человеческом сознании, в духовной стороне жизни.
Носителем этого движения и развития, считал историк, является человеческая личность, проявляющая себя в индивидуальном и коллективном. Поэтому в основу изучения источников он ставил принцип признания чужой одушевленности и связанную с ним процедуру психологического истолкованию изучаемых текстов – интерпретацию.
Надо признать, что теория источниковедения А.С.Лаппо-Данилевского, предложенные им способы изучения источников до сих пор сохраняют свою актуальность и востребованы в исторической науке и в гуманитарном знании в целом. А в свое время отечественные и западные исследователи хорошо знали его взгляды и оценивали их весьма высоко. В частности, Шарль-Виктор Ланглуа в одном из писем А.С.Лаппо-Данилевскому писал, что считает его, лучшим, самым знающим историком науки.
К сожалению, в советской историографии на многие годы закрепилось равнодушное, и даже негативное отношение к методологическим изысканиям ученого. Сообразно политическим тенденциям времени, он осуждался как буржуазный историк и источниковед. Однако справедливость восторжествовала и в современной отечественной науке, несомненно, ощущается интерес к личности и книгам этого уникального и высокопрофессионального историка.
Вообще, в разные годы советского периода источниковедение, в том числе и в плане поиска определений исторического источника, развивалось по-разному. Пожалуй, до конца 1920-х годов еще сохранялась определенная преемственность молодой советской науки с западной и отечественной дореволюционной. Однако вскоре сообразно политической ситуации и идеологии того времени многие научные связи были прерваны. Наступило время изоляции и самоизоляции, что в целом негативно сказалось на уровне развития источниковедения и вообще гуманитарного знания.
Но наука не существует на пустом месте и при всех негативных условиях и тенденциях все же вольно или невольно опирается на достижения предшественников. Поэтому в качестве определения понятия «исторический источник» и в советское время использовались такие термины как «материалы», «фактические материалы», «остатки», «следы прошлого».
В 1930 году историк Г.П.Саар в своей работе «Источники и методы исторического исследования» привел новое более широкое понятие источника. Выглядело оно так – материалы, по которым мы можем изучать прошлое человеческого общества, называются историческими источниками.
Далее следовало существенное дополнение, с современной точки зрения несколько политизированного толка – если говорить об исторических источниках вообще, то все, созданное человеческим обществом, как в области материальной культуры, так и идеологии, является историческими источниками. В дальнейшем Г.П.Саар уточнил и дополнил свое определение, отметив, что стоит включать в число источников географические условия, климат, почву, социальные болезни и т.д. Конечно, подобное понимание однозначно можно отнести к числу расширительных трактовок источника.
Через год, в 1931 г. вышла книга автора С.Н.Быковского «Методика исторического исследования», где он отважился дать свое видение источника. На наш взгляд, для определения оно несколько многословно, но с содержательной и поисковой точки зрения довольно интересно. По мнению этого советского историка, историческим источником «вообще» или историческим источником в широком смысле служит всякий памятник прошлой жизни. В более узком и специальном смысле источником следует считать памятник прошлой жизни, независимо и хронологически впервые, по сравнению с другими, дошедшими до нас памятниками, отражающий тот или иной исторически факт, событие или явление или же, хотя бы какую-либо деталь исторического факта, события или явления.
Историк, оценив всю сложность и многообразие источников, попытался разграничить понятие источника и события, источника и первоисточника, то есть материала, появившегося в момент или очень близко к событию. Это важные и принципиальные замечания учитывают особенности источников, несомненно, влияющие на отношение исследователей к ним. Таким образом, при всей политико-идеологической несвободе, царившей в исторической науке, были исследователи, внесшие свой ощутимый вклад в теорию и практику источниковедения.
Известный историк Борис Дмитриевич Греков, в 1934-37 гг. читавший лекции по русской истории на историческом факультете Ленинградского государственного университете, сделал определенный шаг вперед в уточнении термина «источник». Он пояснил, что исторический источник в широком понимании термина – это буквально все, откуда мы можем почерпнуть сведения об интересующем нас предмете, т.е. все, что служит средством исторического познания . Будет ли это письменный документ или предание, или вещественный памятник – все равно, раз он используется нами в качестве средства для изучения – это будет исторический источник .
Пожалуй, наиболее распространенным и популярным в отечественной науке 1940-70-х годов, стало определение источника, предложенное крупным советским историком Михаилом Николаевичем Тихомировым. Он был академиком АН СССР, профессором Московского государственного университета, заведующим кафедрой источниковедения, деканом исторического факультета. Область его научных интересов была чрезвычайно широка. Это история России с древнейших времен до XIX века, целый ряд вспомогательных исторических дисциплин, а также источниковедение.
М.Н.Тихомиров читал курс лекций по источниковедению для студентов МГУ, результатом которого стал учебник «Источниковедение истории СССР» в двух томах, первое издание которого появилось в 1940 году. Затем от неоднократно переиздавался. В первом томе содержался обзор отечественных письменных источников с древнейших времен до конца XVIII века, во втором - критика источников XIX века.
Конечно, автор не мог обойти вниманием теоретические проблемы источниковедения, включая вопрос об определении исторического источника. Первый том учебника он начинает именно с этого. По словам историка, под историческим источником понимают всякий памятник прошлого , свидетельствующий об истории человеческого общества. Историческими источниками служат рукописи, печатные книги, здания, предметы обихода, древние обычаи, элементы древней речи, сохранившиеся в языке, и т. д. - одним словом, все остатки прошлой исторической жизни.
С подачи Михаила Николаевича в работах тех лет для определения источника утвердился термин «памятник», конечно, в обобщающем смысле данного слова. Да и слово «остатки» тоже стало часто встречаться в размышлениях и рассуждениях ученых.
В 1960-70-е годы XX в. целый ряд историков и философов обратились к проблеме источника. Среди них были известные к тому времени исследователи В.И.Стрельский , С.М.Каштанов , М.А.Варшавчик , А.П.Пронштейн , С.О.Шмидт , Л.Н.Пушкарев и другие. Последний в 1975 году написал монографию «Классификация русских письменных источников по отечественной истории», в которой не только рассмотрел вопрос о классификации источников, но проанализировал и само понятие «исторический источник».
Л.Н.Пушкаревым был четко сформулирован ряд важных положений, раскрывающих социальную природу источника и обсуждавшихся в то время в науке. Вот некоторые из них. Каждый источник представляет собой сложное общественное явление. Это объект, созданный человеком на основе субъективных личных образов реального объективного мира.
Отличительная черта источника – непосредственное отражение действительности. То есть между источником и реальной действительностью стоит только сознание автора источника. Любой источник, отображая действительность, сам является ее частью. Это означает, что он не только содержит в себе сведения о фактах, но и сам всегда и одновременно является историческим фактом.
Историки, а тем более источниковеды, разрабатывающие теорию источника, всегда осознавали, что его важнейшее свойство и главное качество – информационность. Источник – носитель информации. Задача же историка состоит в том, чтобы научиться извлекать эту информацию, используя разные способы, определенные методы.
Особое внимание на проблему информационности источника исследователи обратили в 1980-е годы. Соответственно и в свое понимание источников стали включать информационный ракурс. В то время в исследовательской и учебной литературе чаще всего использовались определения предложенные Александром Павловичем Пронштейном, профессором Ростовского университета, и доктором исторических наук, известным источниковедом Варшавчиком Марком Акимовичем .
А.П.Пронштейн в своей книге «Источниковедение в России: Эпоха феодализма» утверждал, что историческим источником можно считать все продукты деятельности людей, которые содержат в себе информацию о реальной жизни общества в единстве непосредственного и опосредованного отражения; свидетельствуют о закономерном процессе развития человеческого общества; и, будучи вовлечены в сферу исторического исследования, служат средством исторического познания .
Определение, данное М.А.Варшавчиком, сформулировано несколько проще, но от этого оно, на наш взгляд, только выигрывает – исторический источник это материальный носитель исторической информации, возникший как продукт определенных общественных отношений и непосредственно отражающий ту или иную сторону человеческой деятельности .
Слово «материальный » в данном случае означает, что источником является только объект, доступный для наблюдения, стабильный и суверенный, то есть отдаленный от исследователя и не зависящий от него. Акцент на то обстоятельство, что любой источник отражает «ту или иную » сторону жизни и деятельности также крайне важен.
Историк подчеркивает здесь, что в силу своей природы источники фрагментарно фиксируют реальность. И только взятые в совокупности и тем более логично и качественно отобранные под изучение какой-либо проблемы они могут показать системную, цельную картину события, явления или процесса. И важнейшая задача исследователей, в том числе и студентов, пишущих курсовые и дипломные работы, формировать емкую и разностороннюю источниковую основу изучения своей проблемы.
В 90-е годы XX века преподаватели Московского государственного историко-архивного института (МГИАИ) во главе с О.М.Медушевской и С.О.Шмидтом осуществили толкование понятия «исторический источник» с культурологической и расширительной позиций.
Суть этих подходов уж раскрывалась нами. Здесь же еще раз напомним, что каждый из этих подходов имеет своих предшественников. И это тем более очевидно, если проследить, как западные и отечественные исследователи вырабатывали и трактовали понятие исторического источника в соответствии со своими взглядами и убеждениями.
Исторический источник – любой объект, непосредственно отражающий исторический процесс, привлекаемый историком для познания прошлого. Последняя часть этой фразы – ключевая. Именно используемый историком объект может быть историческим источником, поскольку только историк обладает приемами изъятия из этого объекта информации.
Работа с историческим источником включает три этапа:
анализ (раскрытие информационных возможностей источника с критических позиций);
синтез (оценка источника как исторического явления, определение его места в ряду подобных феноменов).
Субъективность источника. Источник является частью человеческой культуры, уже поэтому он субъективен. В связи с этим сначала нужно узнать, при каких обстоятельствах и благодаря кому источник – когда-то – часть той реальности, которую мы изучаем – появился на свет. Поэтому историк рассматривает социальные условия, при которых источник мог появиться, старается составить психологический портрет автора источника, представить его цели, оценить степень достоверности источника. Этот этап – этап интерпретации – подробно рассмотрен в работе известного русского историка и социолога А.С. Лаппо-Данилевского «Методология истории». Для решения задач интерпретации А.С. Лаппо-Данилевский предлагает использовать методы психологического истолкования, технический, типизирующий, индивидуализирующий . Рассматривая источник, историк всегда должен помнить о том, что источник этот создан человеком, а значит, он не отражает событие таким, каким оно было на самом деле. Событие это таково, каким его видел автор источника и каким его хочет видеть исследователь. Современный историк, по сути, даже не интерпретирует событие, а интерпретирует интерпретацию этого события, сделанную до него. Соответственно, необходимо к источнику относится критически, рассматривать его «в той исторической среде, где он возник», как говорил А.П. Щапов. А как реконструировать эту среду, как не по тем же источникам? Источники могут быть испорчены, утрачены, сфальсифицированы, и всегда они – субъективны. Чем глубже в прошлое смотрит историк, тем меньше у него шансов объективно интерпретировать это прошлое, поскольку меньше самих исторических источников, а имеющиеся письменные источники, как правило, являются копиями (хотелось бы верить, что точными) более древних. Маленький пример: самый древний список Повести временных лет, на основе которой интерпретируют чуть не всю древнюю политическую историю Руси до XII века, известный русский историк С.М. Соловьев датировал XIV веком. Даже если мы составим представление о прошлом, проанализировав критически все имеющиеся в нашем распоряжении источники, нет никаких гарантий, что в скором времени не будет найден другой источник по интересующему нас вопросу, который опровергнет наши выводы.
Существует много вариантов классификации исторических источников. Наиболее употребительный из них – выделение категорий источников по способу кодировки и хранения информации:
вещественные – различные материальные останки человеческой культуры (сооружения, орудия труда и оружие, украшения и т.д.);
изобразительные – от наскальных рисунков до современных кинолент и дисков;
устные – легенды, сказки и т.д.;
поведенческие – обычаи, игры и т.п.;
фонические – звуковые записи.
Все письменные источники можно с известной степенью условности разделить на три группы :
литературные (летописи, повести и сказания, мемуары, письма, дневники, периодика, публицистика);
юридические (договоры, законодательные акты, делопроизводственные документы);
экономико-статистические (обзоры, отчеты, своды данных).
Видовая классификация письменных источников. Одним из вариантов классификации письменных источников является деление их на виды . В этом случае признаком выделения является цель, которая ставится перед документом. Видовая классификация дает возможность выявить и проследить эволюцию источников. Видов источников выделяется великое множество: письма, акты, оформляющие права собственности, летописи, чертежи, мемуары, докладные записки, сборники законов и т.д. и т.п. Виды письменных источников распадаются на бесчисленные подвиды. Все это создает определенные неудобства при синтезе исторического источника, поэтому принято выделять виды для какой-либо эпохи. Так, например, источники по истории России имперского периода можно разделить на следующие виды: публично-правовые акты; частно-правовые акты; публицистика; делопроизводственные документы; периодика; мемуары; эпистолярные источники; личные дневники и т.д.
Письменные отечественные источники по истории России в источниковедении представляется возможным разделить на три части – по периодам: источники XI-XVII вв.; источники XVIII-XIX вв.; источники ХХ в. Каждый из этих периодов относительно исторических источников имеет свои особенности.
Первый период – XI-XVII вв. – характеризуется малочисленностью источников. Из тех же, что известны, приоритетное значение имеют летописи (хронографы). Кроме летописей, важнейшими письменными историческими источниками этого периода являются законодательные памятники (Русская правда в различных редакциях, Судебники, судные грамоты, Соборное Уложение), оригинальная литература (воинские повести, сказания, послания, поучения, жития святых), публицистические произведения (главным образом – XVI-XVII вв.).
Русские летописи. Первый период начинается в XI в., т.к. к этому времени относятся первые датированные письменные источники по истории Древней Руси относятся к XI в. Древнейшей русской летописью считается Повесть временных лет (ПВЛ), написанная, как думают, монахом Печерского монастыря Нестором в XII в. на основе не сохранившихся летописных сводов XI в. большинство русских летописей (в настоящее время известно более двухсот летописей) начальной составной частью своей имеют ПВЛ. ПВЛ доводит описание исторических событий до начала XII в. (1110-1118 гг., в зависимости от списка ). Оригинал ПВЛ не сохранился, дошедший до нас древнейший список (копия) был изготовлен в XIV в. При изготовлении списков их авторами в летопись вносились изменения, поэтому очень трудно определить, каков был первоначальный текст (это справедливо и по отношению к другим летописям). На сегодняшний день наиболее полными считаются Лаврентьевский и Ипатьевский списки ПВЛ (названные так по летописям, частью которых они являются), называемые также второй и третьей редакциями ПВЛ.
Летописание XII–ХV вв. дошло до нас фрагментарно. Среди хорошо сохранившихся – летописи Галицко-Волынской земли (Ипатьевская и др.), Владимиро-Суздальского княжества (Лаврентьевская и др.), Новгорода, Пскова, Москвы. Очень мало известно о летописании, например, Рязани и Полоцка. Поздние русские летописи (XVI-ХVII вв.) существенно отличаются от летописей предшествующего времени. В это время на Руси существовала уже единая общерусская летописная традиция, связанная с царской канцелярией (Лицевой свод, Никоновская лтопись).
Для периода XVIII-XIX вв. характерны кардинальные отличия от предыдущего этапа в плане характеристики исторических источников. Перестают писаться летописи и жития, но появляются мемуары, художественная литература, научные сочинения, в том числе и исторические, периодическая печать, статистика, существенно меняется характер нормативно-правовых актов и делопроизводственных материалов. Значительно увеличивается количество источников. Главная черта периода – появление источников, изначально предназначенных для публикации.
Нормативно-правовые акты XVIII-XIX вв. Один из основных видов источников по периоду XVIII-XIX вв. – законодательные акты и примыкающие к ним материалы делопроизводства . Сложность, связанная с этими источниками, состоит в том, что тогда не существовало устоявшихся форм нормативно-правовых документов, да и само понятие закон не было сформировано. Формальным признаком закона со времен Петра I оставалась императорская подпись, но это правило уже в XVIII в. нарушалось «объявленными указами», а в XIX в. также и законами Государственного Совета, одобряемыми словесно. Начиная с XVIII в. заметно стремление государства детально регламентировать жизнь общества и частную жизнь подданных. Также, нормативно-правовые акты подлежали публикации и обнародованию, поэтому ни один другой источник не может соперничать с ними по степени распространенности.
Все многообразие законодательных актов XVIII-XIX вв. делится на несколько основных видов: манифесты (исключительно важные законодательные акты, например, – Манифест об отмене крепостного права от 19 февраля 1861 г.); указы (рядовые законодательные акты, отличаются разнообразием); уставы (специальные законодательные акты, регулирующие какую-либо сферу деятельности, например, – Воинский устав 1716 г.); регламенты и учреждения (законодательные акты учредительного характера, определявшие организацию, состав, компетенцию и регулирующие деятельность государственных учреждений, например, – Генеральный регламент 1720 г.). В отдельный вид можно выделить акты, связанные с проведением крестьянской реформы 1861 г. – уставные грамоты и выкупные акты . Делопроизводственные материалы делятся на государственное делопроизводство, вотчинное делопроизводство, делопроизводствоакционерных компаний и т.д. Государственное делопроизводство, как самое объемное, в свою очередь подразделяется на судебно-следственное, военное, дипломатическое, документы, обеспечивающие реализацию управленческих решений и документооборот .
Источники ХХ вв. еще более многочисленны. Сохраняются те же виды письменных источников, что и на предыдущем этапе, однако выделяются особенности, связанные с ними. В законодательстверастет значение международных договоров, в статистикепереписи как способ получения статистических данных преобладают над остальными, в периодической печатигазетная периодика преобладает над журнальной, сама периодическая печать сращивается с публицистикой. Основная же черта всех письменных источников ХХ в. – унификация форм .
Особенности источников советского периода. Значительная часть ХХ в. в России приходится на советский период. Источники советского времени имеют свою специфику. Главная из них – тотальная идеологизация . Специфика советских законодательных актов проистекает из общей особенности советской политической системы – отсутствия разделения властей. Важное значение для характеристики советской эпохи имеют документы КПСС (документы высших органов партии; документы лидеров КПСС (произведения В.И. Ленина); произведения других лидеров КПСС), агитационные документы. Периодическую печать советского периода делят на три четыре группы: партийная печать (главное издание – «Правда»); советская печать (основное издание – «Известия»); печать общественных организаций (основные издания – «Труд» (профсоюзы), «Комсомольская правда» (комсомол)); научные издания академий наук и высших учебных заведений. Несмотря на детальный контроль коммунистической партии, выходили и неподцензурные материалы, являющиеся очень интересной группой источников этого периода. К ней относится т.н. самиздат , а также альтернативная печать (в последние годы существования СССР).
Итак, историки для реконструкции прошлого пользуются историческими источниками. Поскольку исторический источник всегда субъективен, существуют особые методики извлечения из него информации. Каждый период российской истории в плане форм и содержания исторических источников, а значит – и в отношении работы с ними, имеет свою специфику. Специфику на определенных временных этапах имеет и развитие самой исторической науки.
Рациональный взгляд на исторический процесс органически предполагает системный подход - изучение сложных развивающихся объектов в единстве и целостности составляющих их элементов. В системных исследованиях информационные проблемы выдвигаются на первый план. С информационным обеспечением системных исследований в исторической науке связано понятие массовых источников.
Источниковедение по изучению массовых источников начало бурно развиваться в 70-х годах прошлого века. В основном их исследовали с помощью количественных методов анализа. В эти же годы велось исследование массовых источников по теоретическим направлениям: определение понятия, классификация, характеристики, методы изучения. Академик И.Д. Ковальченко дал им следующее определение. "Массовыми, - писал он, - являются источники, характеризующие такие объекты действительности, которые образуют определенные общественные системы с соответствующими структурами. Массовые источники отражают сущность и взаимодействие массовых объектов, составляющих эти системы, а следовательно, строение, свойства и состояние самих систем". И.Д. Ковальченко проводил четкий водораздел между источником и данными. Источник, по его мнению, представляет собой систему более высокого уровня, а данные - некую подсистему, возникшую в результате целенаправленной исследовательской деятельности. В сущности "массовые источники" и "массовые данные" - это две параллельные системы, из которых первая для историка - исследователя гораздо важнее. Однако исследователь, прежде чем воспользоваться массовыми данными, просто обязан провести предварительную работу с первичным источником информации, иначе может возникнуть опасность обнародовать в научной или социальной среде откровенно недостоверные данные.
В западной исторической науке понятие "источник" вовсе отсутствует, поэтому нет как таковой и предметной области. Европейские учёные представляют источники как массовые данные и, соответственно, прагматически к ним относятся, они просто обрабатываются в результате исследований, отсюда теряется глубина источника. Следует отметить, что в западноевропейской науке отсутствует различие между понятиями "массовые данные" и "источники", так как массовые данные - всего лишь подсистема, которая возникает по результатам исследовательской деятельности специалистов.
Определение понятия "массовый источник"
Определение понятия "массовые источники" начало складываться еще в конце 50-х - начале 60-х годов 20-го века. В.И. Стрельский писал, что "есть источники уникальные, полностью отразившие основные, существенные, наиболее важные и характерные черты изучаемого вопроса. Есть источники массовые, иллюстрирующие уже установленные по материалам первого рода закономерности и не добавляющие ничего существенно важного к уже установленным фактам". Из этого следует, что В.И. Стрельский противопоставлял уникальные источники массовым, считая, что основные закономерности могут быть определены лишь при изучении универсальных источников. При этом необходимо отметить, что разделение источников на массовые и уникальные, которое присутствует сейчас в исторической науке, весьма относительно. Ориентация на системно-структурный подход означает, что к разработке свидетельств, содержащихся в источниках, следует подходить с несколько иных теоретических и методо логических позиций. Поэтому правильнее было бы говорить о разработке источников как массовых объектов.
В современной исторической науке можно сейчас наблюдать значительное возрастание интереса к массовым источникам, которые отличаются большой степенью информационной отдачи и адекватного отражения действительности и характеризуют изучаемые объекты по целому ряда признаков. Тем не менее, к числу слабо разработанных вопросов на данном этапе развития этой науки относится прежде всего определение понятия "массовые источники" и принципов их классификации. Так, отдельные учёные считают, что это понятие служит не для количественной, а для качественной характеристики источников.
Соглашаясь с тем, что термин "массовый" обычно употребляется в противоположном значении термина "уникальный", нам необходимо также учитывать и количественную сторону массовой документации, так как вырванный из массы единичный источник представляет очень уж небольшой интерес для любого исследователя, а наибольший интерес представляет именно совокупность этих источников, по которой можно изучать все закономерности социально-экономического развития. Поэтому термин "массовый" является также свидетельством наличия определенного комплекса источников, представляющего собой определённую систему, в которой содержится значительный объем представляющей научный интерес информации.
Взгляды Б.Г. Литвака на понятие "массовый источник"
Выдающийся учёный-источниковед Б.Г. Литвак считал, что нельзя противопоставлять массовые источники уникальным, так как это определение отодвигает массовые источники на второстепенные роли. Он считал, что основным в источнике являются:
форма источника;
цели создания источника;
обстоятельства возникновения источника.
Б.Г. Литвак также считал, что к массовым источникам можно отнести имевшие место в исторической действительности факты и явления, которые имеют ограниченный интерес для специалистов. По форме их можно отнести к "формуляру - стандарту". Этот учёный определил и основные признаки массовой документации, которыми, на его взгляд, являются:
ординарность происхождения (будничные события);
однотипность формы, тяготеющей к стандарту;
первичность документа (близость к имевшему место в действительности факту);
однородность и повторяемость содержания документа.
По его мнению, основной критерий массового источника - это степень близости к факту действительности. При всём том, что массовые источники могут содержать самые различные сведения, Б.Г. Литвак разделял их на 3 группы по следующим признакам:
отображение детали или фрагмента факта;
отображение всего факта целиком;
они сами являются частью факта.
К массовым источникам Б.Г. Литвак относил следующие исторические документы:
документы боярского землевладения в России (писцовые и переписные книги);
договоры между помещиками и крестьянами, уставные грамоты (после отмены крепостного права в России в 1861-ом году);
отчёты губернаторов и жалобы крестьян;
решения волостных и сельских судов;
церковные летописи и жития святых;
письма и личная документация;
фотографии, произведения искусства (живопись, графика) и др.