1. Понятие социальной проблемы, ее характер Условия решения социальной проблемы: - точное ее формулирование - обоснованность Решение любой проблемы сводится к разрешению имеющихся внутренних или внешних противоречий Социальное противоречие - это взаимодействие взаимоисключающих сторон или тенденций в явлениях социальной жизни, взаимодействие противоположностей 3
Стадии противоречий Стадия противоречия характеризуется: 1. Стадия тождества возможностью возникновения противоречия из-за наличия пусть даже несущественных различий 2. Стадия существенных различий перерастанием несущественных различий в существенные и их периодическим проявлением 3. Стадия поляризацией антогонизма в отношениях, противоположностей перерастанием существенных различий во взаимоотрицающие противоположности 4. Стадия конфликта взаимоотношением сторон, достигающих крайней степени обострения и степени открытого противоборства 4
2. Этапы решения социальных проблем Принципы решения личностных проблем: - системный подход при анализе и решении личностных проблем; - соответствие инструментария конкретно решаемым проблемам; - опора на физические и духовные ресурсы клиента; - контроль действенности применяемого инструментария; - коррекция содержания, форм и методов в процессе работы 5
Этапы и операции решения социальных проблем Этап технологического процесса 1. Предварительный этап 2. Этап целеполагания 3. Этап обработки информации 4. Этап процедурноорганизационной работы 5. Контрольноаналитический этап На данном этапе осуществляются: операции выявления, оценки и ранжирования проблемы, выяснения совокупности факторов, обусловивших ее возникновение первичное формулирование целевой установки деятельности специалистов социальной работы - поиск дополнительных источников информации, - сбор и систематизация информации, ее анализ и обобщение - реализация намеченных мер социального воздействия конкретными исполнителями в обозначенное время и сроки; - сопоставление и соизмерение результатов с критериями успешности социальной работы - анализ итогов деятельности специалистов; - выяснение причин, мешавших успешному решению задач социальной работы; - поиск путей устранения этих причин в дальнейшем 6
Вывод: для разрешения социальных проблем необходимо 1. Разрабатывать новые методики выполнения операций на всех этапах технологического процесса. 2. Совершенствовать способы использования всех. компонентов инструментария социальной работы 3. Обеспечивать правильное сочетание общих методов социальной работы со спецификой конкретных условий жизнедеятельности клиентуры социальных служб. 4. Обладать умением постоянно учитывать социальнопсихологические факторы при выборе методов воздействия на объекты социального воздействия и умением органично использовать достижения социальных наук для выработки новых технологий. 7
Мировой опыт показывает, что в условиях динамичных экономических и социальных изменений в практике управления все в большей степени утверждается инновационный метод освоения социального пространства - его технологизация. В ходе развертывания научно-технической и информационной революций значительно усилилось внимание к социальным компонентам технологий и появилась возможность распространить технологический подход на все стороны общественной жизни: экономику, социальное управление, образование, воспитание, политику и др. Причем в каждой из них технологизация основывается не просто на обобщении эмпирического опыта, а на новейших достижениях современной науки и техники.
Технологизация - это необходимое продолжение производственной, «технической» технологии, определяющей требования к материалу, процессу, операции и человеку с точки зрения социально-профессиональных, социально-демографических, психофизиологических характеристик и социокультурных потребностей и возможностей их удовлетворения.
Низкий уровень управленческой культуры приводят к необходимости технологизации общества, т.е. к поиску современной методологии и методики управления социальными процессами.
Основой технологизации является социальная технология. Технологизация познавательных процедур и практических действий, направленных на изменение социальных объектов в соответствии с заданными целями и оптимизацией человеческих ресурсов в достижении конкретного результата позволяет создавать и оформлять социальные технологии. С помощью социальных технологий изучается и корректируется социальное пространство: диагностика современного состояния и организационно-управленческие этапы.
Одной из ведущих тенденций современной теории социального управления является концептуализация идеи технологизации управленческого процесса, социального пространства в целом. Это связывается с логикой развития цивилизаций и выводами об эффективности применения социальных технологий. Цивилизационные достижения связаны как с технологическим освоением природы, так и с совершенствованием средств регуляции социальных отношений, к которым можно отнести и управление как социальный институт.
В современной техногенной цивилизации решающую роль играет постоянный поиск и применение новых технологий, причем не только производственных технологий, обеспечивающих экономический рост, но и технологий социального управления и социальных коммуникаций.
Ценности техногенной цивилизации легли и в основу теории и практики социальных технологий как специфических процедур преобразования социальной реальности. Технологизация лежит в основе социальных технологий - процедур:
Целесообразность, сознательность действий, выражающаяся в четкой формулировке целей, способности выстроить их иерархию, опираясь на представление о наиболее актуальных социальных проблемах;
Упорядоченность и планомерность деятельности, которые возможны на основе отмеченной выше целесообразности, с одной стороны; с другой, - являются логическим следствием наличия концепции управления;
Расчлененность и дифференцированность действий. Социальные технологии имеют место лишь в тех случаях, когда осуществляется разделение социального действия на отдельные процедуры;
Рациональность, научный подход. Социальные технологии могут опираться только на рациональное отношение к действительности и на научное знание;
Рефлексивность, условием которой является постоянная критическая самооценка субъекта социального действия, применяемых им методов познания и преобразования социальной действительности.
То есть социальные технологии выступают как рационально организованные, основанные на научных знаниях процедуры преобразования социальных отношений, в основе которых лежат ценностно-целевые установки субъектов социального действия. Последние, в свою очередь, рассматриваются как рационально мыслящие и действующие субъекты, способные осмысленно ставить цели, прогнозировать последствия действий, калькулировать риск, вероятные потери и выгоды, рефлексировать по отношению к себе и собственным познавательным способностям, обладающие технологическим мышлением и целерациональным поведением.
Ученые, занимающиеся разработкой социальных технологий убеждены, что они могут рассматриваться как продолжение и практическое применение к обществу (социуму) в целом производственных технологий, имеют универсальный характер, способны эффективно разрешать общественные проблемы, поставить заслон на пути администрирования, которое основывается на применении волевых, субъективных методов управления и в конечном счете оказывается неэффективным. Л.Я.Дятченко подчеркивает: «Социальные технологии не имеют принципиальных отличий от технологий в сфере материального производства, поскольку возможность технологизировать любой социальный процесс заложена в структуре человеческой деятельности и в самой природе человека».
Практика применения социальных технологий у нас в стране показывает, что они действительно способствуют более или менее эффективному разрешению общественных проблем, но вместе с тем их реализация встречается со многими трудностями, барьерами наиболее существенными из которых авторы выделяют социокультурный. Он связан с особенностями отечественной культурно-исторической традиции, национальным характером.
Преобладающими типами действий в рамках отечественной культурноисторической традиции были аффективный и традиционный, что предопределило чаще всего иррациональный подход к определению наиболее привычных форм поведения большинством населения, который не просто был легитимирован русской культурой, но стал одним из формирующих ее факторов, превратившись в своеобразный гипотетический императив. Раскрывая его содержание, В.Н. Брюшинкин пишет: «Русские доверяют бытию. Недоверие к рациональности и культуре в то же время означает, что мы верим в независимое от нас сверхрациональное бытие, которое в целом благоприятствует человеку и которое больше и умнее человека и человечества. Доверие к бытию сказывается в знаменитом русском «авось». «Кривая вывезет» говорят у нас, противопоставляя бытийную иррациональную «кривую» рациональной прямой, которая, несмотря на весь свой прямолинейный «ясный и отчетливый характер», редко выводит в проектируемый конечный пункт».
И.Г. Яковенко, исследовавший историю российской государственности с позиции социокультурного анализа, считает, что представление (образ) о нерасчлененной целостности окружающего мира, генетически восходит еще к родовому состоянию. «Загадочность» русской души, ее исконный эсхатологизм, неприятие реального, немифологизированного государства, не сводимого к образу «народного царя», тяга к личным контактам, неприятие формализованных процедур, бунт, смирение, бегство от власти, конфликт установок сердечной привязанности и рационализма, ведет к неупорядоченности культурного пространства, его хаотизации. В самом общем виде такие феномены можно охарактеризовать как парадоксальное «сочетание несочетаемого» (Ж.Т. Тощенко).
Отечественные ученые выделяют комплекс черт, присущих российским управленцам, в частности чиновничеству, которые не вполне отвечают идее социальных технологий как рациональной организации деятельности. Среди них отмечают импульсивность которая:
С одной стороны, настраивает индивида на нерегламентированные и спонтанные действия, с проявлением при этом находчивости (инициативы);
С другой стороны, предполагает нерациональную мотивацию (человек выбирает ценности и осознанно не рассчитывает средства); недостаточная целесообразность действий, дефицит стратегического мышления, ориентация в большинстве случает на ситуацию, а не на перспективу.
Налицо противоречие между требованиями рациональной организации социального управления, идеей технологизации социальных процессов и социокультурной традицией, следствием которого, может стать вывод о «минимальных предпосылках для принятия идеи необходимости освоения и использования социальных технологий».
Расширение образа рациональности происходит за счет включения в него экзистенциально-духовного, культурно-исторического и даже обыденного знания. Представление о том, что жизнедеятельность выступает в роли социоприродного единства и является выражением субъективного опыта личности (западная традиция), и включает идею Абсолюта и его неразрывного единства с человеком (русская традиция), может стать источником более глубокого и полного понимания проблемы рационального, расширить горизонты рациональности в поисках оснований неклассического понимания рациональности.
Творческое видоизменение традиции – реконструкция, представляет собой усвоение традицией новых образов, идей и способностей, в частности, комплексов рациональности и личности. Рациональное мировоззрение сегодня в значительной степени, хоть и с определенными издержками утверждается и в России.
Западная, прежде всего американская традиция в трактовке управления как менеджмента не может быть исчерпывающей. В США прагматизм выступает как национальная черта характера. Это не только социально одобряемый стандарт успешного поведения, но и философско-мировоззренческий принцип, развитый трудами Пирса, Джемса, Дьюи и Мида.
В иных культурах, и в частности в России, проблематика управления связана с другими моральными ценностями, с представлением о взаимопомощи в процессе коллективного труда и социальной справедливости. В российской философии (В.С. Соловьёв, Н.А. Бердяев, С.Л. Франк) и в науке (А.А. Богданов, Н.Д. Кондратьев, В.И. Вернадский) всегда были сильны поиски ответов на вопросы более счастливого жизнеустройства народа, общества, а не достижение успеха лишь его отдельными представителями. Даже этимологически слова «manage» и «управление» различаются в английском и русском словарях. Если в английском это - действие, направленное на достижение цели и означает умение обращаться, владеть, усмирять, ухитряться, заведовать, стоять во главе, то в русском - у В.И. Даля, оно идет от слов «управа», «управляемое место» и от слов «справляться», «правильно вести дело», «править», «давать ход», «направлять», «преодолевать преграды», «приводить в порядок». Это два различающихся «культурных кода». Если в первом доминирует целевое воздействие как движение к успеху, то во втором это больше напоминает воздействие, правильно направляемое и упорядочивающее. В этой связи неслучайным стало разделение понятий «менеджмент» и «управление» в отечественной социологии.
Наличие «культурного кода» позволяет говорить о социокультурных особенностях социальных технологий и социально-технологической культуры, соответственно о существовании западного типа социально-технологической культуры, восточного, российского и других.
В основу определения российских социокультурных особенностей социальнотехнологической культуры положены поведенческие регуляторы деятельности российских руководителей, в частности государственных служащих.
Среди основных отличительных особенностей социально-технологической культуры отметим следующие:
1. Сочетание аттрактивной (аттрактивность - от латинск. attrahere - «привлекать» и однокоренное слово с «аттракцион» - от франц. аttraction - притяжение) и рациональной мотивации поведения, основанной на стремлении следовать нормам и ценностям.
2. Коллективизм как способ взаимоотношений российских индивидов.
3. Вертикальная иерархия подчинения. Россию, по выражению В.А. Ядова, умом можно понять, если серьезно рассмотреть вертикальные социальные связи между поколениями. «Институциональные матрицы России формируют по преимуществу вертикальные, а не горизонтальные социальные взаимодействия».
4. Этическая модель поведения определяется принципом «следуй образцу поведения лидера».
5. Импульсивность в поведении и принятии решений.
Выделение характерно российских социокультурных особенностей социальнотехнологической культуры позволяет существенно дополнить требования к проектированию социальных технологий, технологизации социальных процессов.
Во-первых, учет аттрактивной и усиление рациональной мотивации поведения основанной на стремлении следовать нормам и ценностям, ориентация на достижение общественных целей, для общего блага, «во имя...» и четкое нормирование (в том числе правовое) технологии деятельности, «что можно, а что нельзя», цельная документальная система регуляции поведения. Организационно это может быть оформлено в виде ритуала, так как он дает выход чувству социальной принадлежности, и вместе с тем, требует подчинения себе без раздумий и обеспечивает ощущение порядка, формы, поддерживает определенность поведения в неопределенных обстоятельствах, способствует формированию технологической дисциплины.
Во-вторых, поскольку влияние принципа коллективизма прослеживается как в социально адекватных, так и в аномийных чертах поведения, необходимы групповые формы организации деятельности и ответственности, при этом четкое обозначение зоны личной ответственности. Аномийные формы возникают тогда, когда действия индивида оказываются под влиянием индивидуалистической регуляции личной ответственности, личного риска, личного достижения по принципу "что не запрещено, то разрешено"(массовое пренебрежение, невыполнение требований законов).
В-третьих, иерархичная система статусов, чинов, разрядов, основанная на преимущественно вертикальных социальных взаимодействиях, должна быть организационно дополнена горизонтальными связями. Должна быть возможность:
Принимать самостоятельные решения в пределах компетенций по средствам и срокам достижения цели в конкретных проектах;
Осуществлять отбор сотрудников по принципу профессиональной компетенции и порядочности, а не личной преданности;
Объективной оценки кадров;
Разработки системы стимулов управляющих карьерой, работающих как длительный механизм стимуляции.
Это позволит, с одной стороны, «выплеснуть» присущую русскому человеку импульсивность, проявить смекалку, инициативу, энтузиазм, с другой стороны, не даст этим качествам принять аномийную форму. И, последнее, но, вероятно, самое главное: так называемое «правило первого лица» в России всегда играло ключевую роль, поэтому особые требования должны предъявляться к этическим, ценностным основаниям модели поведения руководителя.
Выполнение представленных условий позволит обеспечить возможность социокультурного «принятия» идеи технологизации российского социального пространства, способствовать формированию социально-технологической культуры российского руководителя и общества в целом.
На основе изучения работ в области праксеологии может был предложена модель технологизации социального пространства по очень важному основанию, которое сегодня выдвигается на первый план - качество жизни.
Многоуровневая модель технологизации социального пространства по основанию - качество жизни:
1 - реальное состояние;
2 - нормативная модель;
3 - идеальная модель;
4 - показатели.
А. Уровни технологизации:
б) поселок, населенный пункт;
в) город, сельский район;
г) область, край, республика;
д) государство в целом.
Б. Показатели качества жизни:
а) продолжительность жизни;
б) обеспеченность жильем;
в) доход на члена семьи;
г) стоимость потребительской корзины;
д) наличие в семье товаров длительного пользования;
е) количество и качество коммунально-бытовых услуг;
ж) возможность приобрести экологически чистые продукты отечественного производства, получить современное образование и своевременно и качественно подлечиться;
з) состояние окружающей среды.
Набор технологий, соответствующих разным компонентам модели, весьма велик, требует постоянной коррекции на основе социальных инноваций и достаточно скрупулезной, адекватной привязки к данным структурным элементам.
Многоуровневая модель технологизации может быть построена в зависимости от того, как, по каким принципам функционирует система социальных отношений. Возможны следующие варианты:
- "матрешки": социальные отношения имеют многоукладный характер и воспроизводятся таким образом, что всякая предыдущая система включается в последующую на уровне видоизмененной подсистемы;
- "водоворота": развитие напоминает турбулентный процесс - новые формы обладают большей степенью организованности и менее подобны старым формам, чем те в соответствующий момент развития;
- "ступени": смена парадигм воспроизводства на качественно новом уровне восприятия социальной жизни. Технологический разрыв при этом знаменует новый этап в воспроизводстве социальной системы;
- "цепи": формирование связей и отношений в каждой подсистеме с необходимостью достижения компромисса с каждым из действующих факторов, причем изменения характера связи одного из "звеньев" ведет к изменению ее во всей "цепи". Дальнейший процесс объективизации превращает эти связи и отношения в нормы морали и принципы поведения, т.е. стереотипы деятельности.
Прикладные социологические исследования направлены на изучение социальных явлений и процессов с определенными целями, которые и предопределяют особенности их методологического и организационно-технологического обеспечения:
Изучение состояния конкретной жизненной проблемы, с решением которой связана определенная практическая деятельность;
Производственная, педагогическая, культурно - просветительская, правоохранительная, управленческая цели и т.п.;
Выявление конкретных социальных тенденций и закономерностей, учет которых может усилить или нейтрализовать влияние тех или иных факторов и условий для успешного решения конкретной задачи или принятия конкретной программы действий;
Изучение характера влияния определенных условий и факторов на обследуемый объект, явление или процесс, определение взаимосвязи этих факторов, выявление возможности регулирования, управления ими;
Обобщение получаемой в ходе исследования информации и формулирование конкретных выводов, практических рекомендаций, проектов конкретных и адресных решений.
С.р. предполагает предоставление неких услуг людям, попавшим в трудную жизн. сит-цию - сит-ция, к-ая субъективно восприним-ся ч-ком как трудная лично д/него или явл. объективно нарушающей его жизнед-ть (инвалидность, сиротство и т. д.). Эти услуги необходимо предоставлять с профессионализмом и компетенцией, что в св. очередь обязывает с/р-ту быть технологичной. Вообще, про технол. с.р. стали говорить только с 40хгодов 20 века. На сегодня не вызывает сомнений, что техн. с.р. является ее неотъемлемой частью, поскольку позволяет более эффективно и оптимально работать с клиентами. У профессионала нет времени, возможностей и разрешения в использовании каких-либо моделей с помощью проб и ошибок. Должны быть закреплены определенные технологии кот. д. носить комплексный характер, исходя из практики р-ты с клиентом, а сам соц. р-ник-профессионал д. б. адекватен в любое время и любой ситуации. Достоинством техн. с.р. является их экономичность, т.е. возможность достичь цели кратчайшим путем, надежность, как правило, они апробированы, закреплены в каких –либо документах. Безусловно, есть и издержки. Основной минус в том, что техн-гии претендуют на видение типичной ситуации, а не на ее уникальность. Хотя чаще всего проблемы можно преодолеть за счет инд-го подхода, приема «конкретной ситуации». Индивид. подход достигается за счет комплексности и гибкости в использовании технологий, за счет личностной готовности профессионала увидеть уникальность клиента, профессионализма. В с.р. используется много техн. и существует несколько классификаций техн. По объекту: применимые к группе, индивиду; По направлению работы, специфике: технол. работы с пожилыми, семьями, инвалидами; в зав-ти от сферы подготовки: соц-педагогич. и социально-психологические техн., медико-социальной реабил-ции; В зав-ти от квалификации специалиста: спец., реализующий простые техн.; сложные (наукоемкие)техн., комплексн. техн. На практике техн. с. р. представляют собой сов-ть способов, средств, приемов предоставл. соц. услуг и вообще оказания соц. помощи. Техн. с. р. разнообразны, это связано с разнообразностью и сложностью проблем, с динамичностью соц. сферы. На мой взгляд, техн. с.р. не могут быть застывшими и неизменными, они должны развиваться и отвечать запросам современной практики, также техн. д. б. прежде всего на проф-ку проблемной сит-ции, т. к. проблему легче предотвратить, чем решать ее.
49. Перспективы развития с.Р. В России и за рубежом
С.р. как профессия, возникла на рубеже 19-20 века и явл. очень динамичной сферой, кот. чутко реагирует на все изменения, происходящие в социуме. Международной Ассоциацией школ с. р. утверждено новое. определение соц. р-ты – способствует реализации соц-х изменений в общ-ве, решению пр-м человеческих взаимоотнош-ий и укреплению свободы ч-ка и его права на достойную жизнь. Принципы соблюдения прав ч-ка и соц. справедливости явл-ся фундаментальными для соц. р-ты. Сегодня соц.мир изменчив, как никогда. Современные поколения стали свидетелями смены нескольких больших соц.проблем. Завтра могут появиться такие проблемы, о которых вчера еще никто не слышал (игромания, Интернет-зависимость). Но существуют в соц. сфере и «вечные проблемы»(ухудшение сит-ции с окр. средой, голод, тревожно высок. ур-нь бедности, неравенство).
Перспективы: Спец-ты признают, что в совр. РФ с.р. сложилась и работает. Но необходимы законодательные и другие изменения, т.к. многие законы – это уже «вчерашний день». Тенденция такова, что сейчас постепенно наращивается потенциал профилактических программ. Это решается в виде различных фед. и регион. прог. , а также нац. проектов. Проект «Здоровье» (поднять з/п медицинских работников и улучшить качество медобслуживания), проект «Образование» (повыш. ур-ня образованности и поддержка творческой молодежи), проект « -Доступное и комфортное жилье – каждому гражданину России» (увеличить масштабы строительства) , проект «Развитие аграрно – промышленного комплекса» (ускоренное развитие животноводства, обеспечение доступным жильем молодых специалистов на селе). Видимо, в ближайш. буд. эта тенденция сохраниться и это очень позитивная тенденция, т.к. любую болезнь легче предупредить, чем лечить. В РФ постоянно появляются новые проблемы, кот. требуют применения инновационных технологий, новых подходов (н-р, пр-ма борьбы с бедностью в малоимущих С. на ур-не М. О. требует усиления адресной направленности соц. под-ки, совершенствования мет-дов оц-ки нуждаемости, внедрения новых технологий в р-ту с малоимущими. С эт. целью на тер. МО был разработан Соц. паспорт малоимущей семьи. Заполнение «Социальных паспортов» показало, что назрела необходимость перехода от пассивных методов борьбы с бедностью к новым формам, дающим возможность реально развивать социально-экономический потенциал семьи. Главным рез-том нов. модели р-ты с малоимущими с. должно стать снижение ур-ня бедности малоимущих семей за счет трудоустройства трудоспособных членов семьи, а в идеале - выход участников из категории малоимущих).
Сейчас в РФ активная тенденция соц. поддержки семей (разл. пособия, «материнский капитал»). Также наблюдается тенденция к расширению учреждений, оказывающих психосоц. услуги населению. Т.е. с.р. в России начала заниматься не только соц. выплатами и соц. обслуживанием, но и той деятельностью, которая характерна для развитых стран. Также работа по усилению самомотивации клиента к решению своих пр-м самост-но. Также позитивной тенденцией становится введение в штатное расписание различных учреждений (школы, ЛПУ) ставок соц. работников. За рубежом с.р. также активно развивается. Можно отметить такую тенденцию – в условиях глобализации экономики, образования ЕС очень остро стоит проблема миграции населения (люди переезжают из одной страны в другую). Следовательно, применяются активно технологии адаптации к новым условиям жизни. Вообще, в заруб. странах наблюдается некая интеграция с.р. с другими проф. сферами (н-р, в Германии с.р. практически идентифицируется с соц.пед., в Швеции – практически приравнена к психосоц. работе). Т.о., тенденции очень разнообразны, они определяются спецификой соц. ситуации в каждой конкретной стране, запросами общества и т.д. НО: с.р. будет востребована всегда, т.к. скорее всего все равно будут оставаться нерешенные соц. проблемы и возникать новые. Важнейшие тенденции- переориентация с.р. на профилактику и работапо самоусилению клиента.
С усложнением структуры и функций общества, с выделением различных профессий выяснилось, что созидательная деятельность человека, конечной целью которой является создание какого-либо продукта, состоит из последовательности определённых этапов, на которых совершаются некие операции. Если продукты деятельности сходны между собой, то этапы их создания и операции, применяемые на этих этапах, тоже могут быть близкими.Так возникло понятие технологии , которое вначале было обосновано и принято в сфере промышленного производства, а затем распространилось на другие производительные области. В производстве технология понимается как строго определённая последовательность этапов и операций, ведущая к созданию конечного продукта из конкретного исходного сырья. Любое изменение качества сырья, условий его переработки на каком-либо этапе представляется как применение иной технологии. Распространение понятия технологии на социальную сферу, - так называемая технологизация социальной сферы , - стало своеобразной данью индустриализации современного общества. Оно встретило ряд осложнений, связанных с тем, что индивиды и социальные группы, как социальное явление, уникальны. Соответственно, социальные случаи тоже уникальны. По этой причине невозможно для двух или нескольких сходных между собой социальных случаев применять одну и ту же последовательность и содержание стандартизированных социальных приёмов-операций. Необходимо гибкое сочетание или модификация известных приёмов, рассчитанное на индивидуальность данного случая. Следовательно, нужен творческий подход, аналогичный сочетанию классических методов в их определённой последовательности и творчества в медицине. Тем не менее, можно выделять типовые случаи в определённых направлениях социальной деятельности, где применяются типовые общие способы постановки и реализации целей и задач. Это позволяет классифицировать социальные технологии и рекомендовать типовые методологические подходы соответственно характеру классификации.
Появление технологии в социальной сфере связано с потребностью быстрого и крупномасштабного тиражирования новых идей, проектов, видов деятельности. Оно во многом определяет эффективность современной социальной политики и социального управления.
Технологии социальной работы представляют собой вид социальных технологий.
Польза применения понятия технологии для социальной работы состоит в том, что в обобщённом виде социальную работу можно представить как последовательность этапов деятельности, каждый из которых имеет определённое целевое назначение, и его результаты используются на последующем этапе. Действия на каждом этапе обеспечивают выполнение его цели и, таким образом, применяются методы, свойственные только этому этапу.
Технологии социальной работы – это процесс управления действиями людей с применением специальной методики.
Если методологические подходы и методы социальной работы известны и описаны в специальной литературе, то технология, в силу уникальности каждого социального случая, - продукт творчества специалиста, модифицирующего и сочетающего отдельные методы на каждом этапе работы в уникальную последовательность действий применительно к особенностям данного социального случая.
Социальная работа – процесс во времени и пространстве, следовательно в любом её методологическом направлении это определённая последовательность действий, именуемая технологической цепочкой или технологической схемой .
Генеральная или общая технологическая схема состоит из этапов, одинаковых по названию и сущности независимо от направления и особенностей работы:
1. Аналитическая часть (социальная диагностика) - сбор информации, её анализ и постановка социального диагноза;
2. Внедрение - установление связей с объектом и средой;
3. Социальная терапия (вмешательство) - составление и реализация плана терапевтических действий;
4. Анализ результатов и коррекция плана - проводятся не только по завершении терапевтических действий, но и по мере их осуществления.
СОЦИОЛОГИЯ И СОЦИАЛЬНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ
УДК 316. 42:35
ПРОТИВОРЕЧИЯ И ПРОБЛЕМЫ ПРОЦЕССА ТЕХНОЛОГИЗАЦИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО И МУНИЦИПАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ
В РЕГИОНЕ
В.П. Бабинцев
Белгородский государственный университет, 308015, г. Белгород, ул. Победы, 85;
e-mail: [email protected]
В статье рассматривается проблема применения социальных технологий в практике государственного и муниципального управления. Исследуются барьеры, препятствующие технологизации управления, обусловленные особенностями отечественной культурно-исторической традиции, а также спецификой самоорганизации государственной и муниципальной службы.
Ключевые слова: социальные технологии, государственное и муниципальное управление,
Вывод о необходимости технологизации управленческого процесса, под которой следует понимать целенаправленное и систематическое проектирование и внедрение социальных технологий, относится к числу сравнительно немногих, практически, неоспоримых положений современной социальной теории. Эта мысль рефреном проходит практически через все научные публикации, посвященные социологии управления. Формулируя ее, Л.Я.Дятченко пишет: «Требуется продуманная технология создания условий для того, чтобы общество развивалось без авторитарного давления, ущемления прав и свобод отдельной личности и социальных групп. Для решения этой общегосударственной проблемы необходима выработка и претворение в жизнь различных региональных и локальных программ, т.е. социальных технологий на мезоуровне, проектированием которых могут заниматься достаточно небольшие группы, объединяющие ученых и специалистов различного профиля». Тем не менее, эмпирические исследования показывают, что социальные технологии с большими трудностями внедряются в управленческую практику управления, особенно в систему государственного и муниципального управления.
В данной статье рассматриваются противоречия и проблемы технологизации государственного и муниципального управления в регионе.
Проведенное исследование опирается на результаты, полученные в ходе социологических опросов, проведенных при участии автора среди государственных и муниципальных служащих Белгородской области. К ним относятся исследования: «Профессиональное развитие государственных и муниципальных служащих», проведенное в 2005 году в Белгородской области Белгородским институтом государственного и муниципального управления (N = 652 муниципальных служащих и 290 государственных служащих)» (руководитель исследования В.М. Захаров); «Социально-технологическая культура муниципальных служащих, проведенное в 2006 году в Белгородской области (N = 500; исследование проведено совместно с А.В. Владимировой).
Одним из направлений решения задачи технологизации управления является внедрение социальных технологий в процесс государственного и муниципального управления (ГМУ). Она довольно органично вытекает из представления о бюрократи-
ческом характере этой деятельности. Бюрократия представляет собой не только систему управления, но, прежде всего, социальную группу или слой профессиональных работников управления, деятельность которых регламентируется формальными правилами. Разрабатывая концепцию бюрократии, М. Вебер обращал особое внимание на формирование рациональной бюрократии, которая утверждается по мере развития капиталистического хозяйства.
Рационализация государственного управления, ведущая, по мнению М.Вебера, к замене патримониальной бюрократии на рациональную, отражает общую тенденцию развития капиталистической экономики. Он подчеркивал: «... Несомненной фундаментальной особенностью капиталистического частного хозяйства является то, что оно рационализировано на основе точного расчета, планомерно и трезво направлено на реализацию поставленной перед ним цели; этим оно отличается от хозяйства живущих сегодняшним днем крестьян, от привилегий и рутины старых цеховых мастеров и от «авантюристического капитализма», ориентированного на политическую удачу и иррациональную спекуляцию» .
Вряд ли можно всерьез оспаривать утверждение, что современная система государственного и муниципального управления, выполняющая функции организации и регулирования и построенная по принципу бюрократической организации, должна быть внутренне предрасположена к технологизации своей деятельности. На практике это означает, что типичными характеристиками практической деятельности системы государственного и муниципального управления должны стать характеристики социальных технологий как специфических процедур преобразования социальной реальности. К числу таких процедур относятся:
Целесообразность, сознательность действий, выражающаяся в четкой формулировке целей, способности выстроить их иерархию, опираясь на представление о наиболее актуальных социальных проблемах;
Упорядоченность и планомерность деятельности, которые возможны на основе отмеченной выше целесообразности, с одной стороны; с другой, - являются логическим следствием наличия концепции управления;
Расчлененность и дифференцированность действий. Социальные технологии имеют место лишь в тех случаях, когда осуществляется разделение социального действия на отдельные процедуры;
Рациональность, научный подход. Социальные технологии могут опираться только на рациональное отношение к действительности и на научное знание;
Рефлексивность, условием которой является постоянная критическая самооценка субъекта социального действия, применяемых им методов познания и преобразования социальной действительности.
В сущности, если обобщить различные конструктивные идеи, которые предлагается реализовать в ходе реформирования системы государственного и муниципального управления в России, все они, требуют социально-технологических решений.
Но столь же очевидно и то, что современная практика функционирования органов государственного и муниципального управления Российской Федерации на федеральном и региональном уровне во многих случаях не просто атехнологична, и анти-технологична. Реальные процедуры процесса управления часто не только не соответствует названным признакам, но и противоречат им. В обоснованности подобных сомнений убеждают хотя бы оценки, которые были Президентом Российской Федерации сложившейся в России бюрократической системе, в его Послании Федеральному Собранию. В частности, Президент предупредил об опасности для страны коррумпированной и неэффективной бюрократии . Низкая эффективность государственного и муниципального управления, которая отмечается не только исследователями, но и высшими должностными лицами в Российской Федерации, подтверждает довольно ярко
выраженную «технологичность» современной управленческой практики. При этом особенно отчетливо данная черта проявляется на региональном уровне.
Для российской системы государственного и муниципального управления в регионах типичны несколько особенностей, которые и заставляют усомниться в ее социально-технологической восприимчивости и ориентированности. При этом под социально-технологической восприимчивостью мы понимаем способность системы управления применять апробированные социальные технологии. В свою очередь социально-технологическая ориентированность связана с готовностью институционализированных систем управления продуцировать социально-технологические по своей сути процедуры принятия и осуществления управленческих решений. Такая готовность воплощается чаще всего в активной социально-проектной и информационно-аналитической деятельности.
Характерной чертой государственного и муниципального управления в России, затрудняющей внедрение социально-технологических процедур, является недостаточная целесообразность действий, дефицит стратегического мышления, ориентация в большинстве случаев на ситуацию, но не на перспективу.
Кризис стратегического мышления в какой-то степени предопределен утверждением в России квазидемократической политической системы. Имеются достаточные основания полагать, что уже сама по себе идея периодической переизбираемости через достаточно короткие сроки высших должностных лиц, обладающих реальным контролем над ресурсами, провоцирует утверждение в сознании их представителей психологии временщиков. В условиях «старых« демократических режимов европейской цивилизации подобные установки по большей части нивелируются неизбежностью правовой ответственности, регулирующим значением этических норм и развитием форм гражданского контроля за действиями власти. На Востоке главным средством «укрощения» расхитителей-временщиков служит легитимированное насилие.
Для России типична уникальная ситуация. Исключительная слабость механизмов гражданского контроля, особенно типичная для регионального управленческого пространства, дополняется сравнительным богатством ресурсов или, по меньшей мере, сохранением мнения об их неисчерпаемости. По меньшей мере, в обозримый исторический период. Сочетание указанных факторов, дополненное некоторыми особенностями отечественной ментальности, о которых речь пойдет ниже, в условиях псевдодемократической системы не только многократно усиливает социальный хаос, но и препятствует возникновению в обществе синергетического эффекта в виде системного стратегического мышления. Более того, на фоне доминирующей установки на использование мнимых выгод, порожденных уникальностью ситуацию, отдельные попытки самоорганизации и упорядочения социума с учетом исторической перспективы воспринимаются как бунт против системы и косвенно и гуманно (а иногда - жестоко и насильственно) удушаются.
Сопутствующим фактором недостатка стратегического мышления (и одной из его причин) является ощутимое снижение уровня аналитической деятельности в институтах социального управления и в обществе в целом. Показательно в данном отношении мнение Ю.В. Курносова и П.Ю. Конотопова, которые подчеркивают: «Общество обладает высокой инерцией - не только и не столько в области экономики, но, как это ни странно, - интеллектуальной инерцией. Общество отторгает новые идеи, даже не удосуживаясь подвергнуть их критическому осмыслению. Оказывается, что людей, способных осуществить анализ новой информации, явно недостаточно для того, чтобы идеи могли сыграть свою позитивную роль. Особо печальная ситуация сложилась в России - вот уже несколько десятилетий наша страна теряет ценнейшие кадры, которые находят себе применение, где угодно, только не у нас. А ведь чем ниже интеллектуальный потенциал общества, тем ярче выражены деструктивные тенденции» .
Дефицит аналитического стратегического мышления и поведения система ГМУ пытается компенсировать разработкой различных комплексных и целевых программ. В результате сегодня на федеральном и региональном уровне управления, фактически, сформировалась ситуация программной избыточности, но при этом программные цели, как правило, не достигаются по основным параметрам.
Для региональных структур управления соблюдение всех этапов обычно представляется крайне сложным в ресурсном и временном отношениях, а посему они безжалостно секвестируются на практике.
Таким образом, мы имеем дело с парадоксальной ситуацией. Формально действия региональных органов государственного и муниципального управления выглядят как технологичные, основанные на применении программно-целевого подхода, технологий социального проектирования. Фактически же, незавершенность, а, по сути - утопичность, разрабатываемых проектов компрометирует не только идею программно-целевого подхода, но и концепцию технологизации ГМУ в целом.
Не способствует реализации идеи технологизации и квазирациональность государственного и муниципального управления в России. На первый взгляд, региональные органы власти основывают свою деятельность на чисто рациональном подходе к действительности, предполагающем строгий подсчет (калькулирование) вероятных выгод и возможного ущерба1, планирование действий. Однако во многих случаях это кажущаяся рациональность, не имеющая под собой достаточного научного основания.
В данной связи приобретает особое значение проблема взаимоотношения науки и научного сообщества и региональной власти. Формально они остаются по преимуществу комплиментарными. Обе стороны декларируют свою готовность к сотрудничеству и даже институализируют его в виде различных советов, рабочих групп и временных творческих коллективов. Но в реальности эти группы оказывают незначительное влияние на практику подготовки и принятия решений. В этой сфере доминирует региональная власть, легитимирующая свои действия контролем над социальными ресурсами. Она довольно избирательна в отношении тех исследователей, которые получают право хотя бы на чисто формальное участие в управленческом процессе. Вполне объяснимой и естественной реакцией на такое отношение является сервильность региональной социальной науки.
Подобная метаморфоза настолько типична для современной России, что рассматривается некоторыми исследователями как типичная черта профессиональной социологической деятельности. Д.Л. Константиновский, А.А. Овсянников и Н.Е. Покровский пишут: «Только сожаления достойны факты, когда социологи в сложившейся системе взаимодействия с властными структурами исполняют специфические обслуживающие функции. Эта схема взаимодействия сводится к следующему правилу. Если социолог приносит во властные структуры социологические оценки или суждения, не соответствующие оценкам этих структур, то он вынужден будет выслушать упреки в бессмысленности такой социологии. Задача сводится не к построению моделей для понимания социальной реальности, а к предугадыванию ожидания властной структуры» .
Не случайно идея научного обеспечения государственного и муниципального управления крайне противоречиво реализуется на практике. Недооценка научных исследований определяется не только (и не столько) более или менее отчетливым представлением о реалиях смутного времени. Скорее всего, наоборот, положение чаще всего обязывает чиновников всех уровней отрицать ситуацию смуты. В официальных заявлениях речь обычно идет о стабилизации или, по меньшей мере, о складывании ее предпосылок. Существует и субъективное основание если не негативного, то, по мень-
1 В данной связи уместно вспомнить, что этимология понятия «рациональный» возводит его к термину римского торгового языка - «ratio», означавшего в свое время отчет торговца.
шей мере, скептического отношения к возможностям науки. Часть государственных и муниципальных руководителей до настоящего времени попросту не обладает необходимым уровнем профессиональной культуры, профессионального мышления, которое и начинается с понимания об ограниченности возможностей здравого смысла.
Процесс бюрократического управления характеризуется противоречием между предрасположенностью к рационализации деятельности и наличием комплекса барьеров, препятствующих внедрению социальных технологий. На наш взгляд, к числу наиболее типичных барьеров следует отнести.
Социокультурный барьер. Он связан с особенностями отечественной культурно-исторической традиции. Преобладающими типами действий в рамках отечественной культурно-исторической традиции были аффективный и традиционный, что предопределило иррациональный подход к определению наиболее привычных форм поведения большинством населения, который не просто был легитимирован русской культурой, но стал одним из формирующих ее факторов, превратившись в своеобразный гипотетический императив. Раскрывая их содержание, В.Н.Брюшинкин пишет: «Русские доверяют бытию. Недоверие к рациональности и культуре в то же время означает, что мы верим в независимое от нас сверхрациональное бытие, которое в целом благоприятствует человеку и которое больше и умнее человека и человечества. Доверие к бытию сказывается в знаменитом русском «авось». «Кривая вывезет» говорят у нас, противопоставляя бытийственную иррациональную «кривую» рациональной прямой, которая, несмотря на весь свой прямолинейный «ясный и отчетливый характер», редко выводит в проектируемый конечный пункт» .
Российская бюрократия является плотью от плоти отечественной культурной среды, и в поведении чиновников воспроизводятся наиболее типичные для традиционного социума модели поведения.
Корпоративно-бюрократический барьер. Выше уже не раз отмечалось, что бюрократическая самоорганизация потенциально тяготеет к технологическому управлению. Но такое утверждение является бесспорным лишь применительно к рациональной бюрократии, которая никогда не была типичной для России. Отечественная модель государственного и муниципального управления пока еще весьма близка к патримониальной (по классификации все того же М.Вебера), то есть основанной на идее личной преданности чиновника руководителю, распределении должностей в зависимости от близости к нему и отсутствием четких разграничений между имуществом чиновника и имуществом организации.
Нельзя не учитывать и такую российскую особенность как традиционный эгоизм административно-управленческой элиты, ее нежелание делиться частью контролируемых ресурсов. Следовательно, неправовой характер отношений в бюрократический среде и доминирующая установка на личное обогащение существенно препятствуют технологизации государственного и муниципального управления.
Социально-психологический. Он обусловлен нерефлексивностью мышления и низкой критической самооценкой бюрократии. Это - типичные черты бюрократического сознания. Чиновник не только убежден в собственной правоте, но - прежде всего - в правоте системы управления, которую он представляет. В свою очередь вся практика государственного и муниципального управления ориентирована на поддержание стереотипа непогрешимости своих служащих. Ростовский исследователь В. Макаренко отмечает: «Чиновник всегда отождествляет социальную действительность с существующим государством и порядком управления. Любое государство в той ил иной степени идеализирует чиновника. Приписывает ему проницательность, всеведение, мудрость и другие человеческие достоинства. Распространяет и поддерживает представления о чиновнике как идеальном гражданине, кладезе мудрости при решении всех социальных проблем. Все остальные граждане разделяются на благонамеренных или небла-
гонамеренных в зависимости от того, принимают ли они эту политическую иллюзию или нет» .
Прежде всего, это проявляется в нерефлексивности мышления. Свидетельством дефицита или даже отсутствия саморефлексии в профессиональной деятельности (очевидно, можно говорить о профессиональной саморефлексии) является на удивление высокая самооценка государственными и муниципальными служащими своей профессиональной компетентности. В частности, проведенное нами исследование «Профессиональное развитие государственных и муниципальных служащих» исследование выявило довольно высокий уровень удовлетворенности муниципальных служащих своей профессиональной компетентностью. 27.3 % участников исследования считают ее уровень достаточным для эффективного выполнения работы. Практически, половина отвечает на вопрос: «Скорее да, чем нет». И только немногим более 14 % респондентов дают в той или иной мере критическую профессиональную самооценку.
Характерно, что преобладающее число респондентов в качестве типичных ситуаций затруднения указали работу с документами (почти 20 %). И лишь 11.66 % связали трудности с работой с людьми (практически, столько же, сколько указали на трудности работы с компьютером!).
Нерефлексивное мышление безальтернативно. Оно признает лишь собственную правоту и наличие единственно возможных стратегий. При таком подходе социальные технологии подменяются администрированием, выражающемся в принятии волевых решений и «продавливании» их по преимуществу силовыми методами.
Сказанное не означает, что современная государственная и муниципальная бюрократия атехнологична во всех отношениях. Напротив, практика показывает, что технологии довольно активно применяются в процессе самоорганизации государственной и муниципальной бюрократии. Прежде всего, это технологии кадрового менеджмента. Сферой применения технологий в данном случае выступает корпоративная среда, а применяемые процедуры должны повысить эффективность ее функционирования.
Атехнологическое поведение системы ГМУ нацелено по преимуществу «вовне». В работе с потребителями услуг государственных и муниципальных органов управления обычно практикуются манипулятивные антитехнологии, то есть процедуры, которые способствуют достижению управленческих целей, но при этом противоречат нормам права и морали.
Профессионально-образовательный барьер. Данный барьер определяется недостаточной компетентностью государственных и муниципальных служащих в отношении использования социальных технологий в управлении. И суть проблемы заключается не только в том, что чиновники мало знают о социальных технологиях и имеют недостаточные навыки их применения. В большинстве своем (особенно это касается работников муниципального уровня) они не поднимаются до осознания необходимости их освоения.
Государственные и муниципальные служащие ориентированы преимущественно на применение технологий бюрократического управления во внутренней среде. Они придают особое значение качеству выполнения операций, связанных с работой с документами, с обращением с компьютером и с разрешением внутренних конфликтов. Возникающие в данной связи проблемы рассматриваются респондентами как особенно значимые. Напротив, работе с людьми придается менее важное значение. Поэтому и проблемы, которые возникают в ходе данной деятельности, отходят на второй план. Задача освоения социальных технологий не относится ими к числу приоритетных для большинства работников ГМУ.
Политико-идеологический барьер. Суть его состоит в том, что идея технологи-зации управления формулируется не только в ситуации российской смуты, но сама отечественная смута началась и эволюционирует на крайне своеобразном политико-идеологическом фоне. Этот фон детерминирован распространением модной сегодня философии постмодернизма, в которой случайность оппонирует закономерности, и
представители которой пытаются описать и легитимировать хаос. «Ситуация постмодерна» по сути своей «атехнологична». Ее распространение на процесс управления означает, что сама идея массового применения социальных технологий лишается смысла.
Вполне объяснимой реакцией на постмодерн нередко становится установка на авторитаризм, на усиление администрирования и командования, рассматриваемые как панацею от хаоса. На первый взгляд, такой вариант представляется адекватным ответом вызовы ситуации нестабильности, поскольку формулируется под девизом создания порядка из хаоса. Но поскольку его инициатором является максимально адаптированная к смутному времени и являющаяся одним из непосредственных конструкторов нынешней социальной ситуации, это означает переход от иррационализма плюралистического типа к иррационализму бюрократической системы. Если к тому же принять во внимание, что отечественная бюрократия далека от рациональной по своим типологическим характеристикам и в массе своей коррумпирована, идея социальной технологи-зации превращается в очередную мифологему.
Таким образом, концепция технологизации государственного и муниципального управления в России формулируется на крайне неблагоприятном социальном фоне. Только, на первый взгляд, она вполне может рассматриваться как альтернатива порожденному смутным временем всеобщему смятению чувств и умов. Даже предварительный анализ условий ее реализации, проведенный применительно к региональному уровню, формулирует массу нерешенных проблем. Технологизация, содержание которой может быть сведено к рационализации и упорядочиванию управленческой деятельности, пока опирается на довольно зыбкие внешние и внутренние основания. Чтобы превратиться в гипотетический императив хотя бы только российского чиновничества, она должна преодолеть систему барьеров. Остается открытым вопрос, в какой мере способны решить эту задачу субъекты-носители данной идеи. И в данной связи возникает другой вполне обоснованный вопрос: а кто собственно принадлежит к их числу среди непосредственных акторов управленческого процесса?
На региональном уровне очевидными сторонниками идеи являются, «первые руководители» и ученые. Однако к числу первых принадлежат Далеко не все руководители субъектов Российской Федерации. Многие из них являются заложниками нескольких обстоятельств. Первое связано с постоянно усиливающейся зависимостью от федерального центра и - в силу этого - с необходимостью принимать и осуществлять любые, в том числе и атехнологические решения. Второе - с собственным уровнем социально-технологической культуры, который часто недостаточен для последовательного применения (а иногда и осознания эффективности) социальных технологий. Такое осознание происходит крайне трудно, поскольку сама жизнь нередко убеждает в результативности традиционных методов управления. Третье определяется состоянием объекта управления, также ориентированного на привычные процедуры решения своих жизненных проблем при обращении органы управления. Чаще всего они связаны с использованием личных связей и подкупом чиновников.
Значительная часть последних, постоянно погруженных в рутину текущих управленческих проблем, не воспринимает задачу технологизации государственного и муниципального управления как приоритетную. В лучшем случае ее необходимость признается применительно к совершенствованию корпоративной самоорганизации самой бюрократии или же - как призыв использовать антитехнологии для решения частных проблем. Представляется довольно очевидным, что внедрение социальных технологий связано с формированием у государственных и муниципальных служащих мотиваций для их систематического применения, с созданием условий для их использования и, наконец, с улучшением качества профессионального образования кадров. Но при всей этой очевидности остается неясным, как успешно решить данную задачу в сложившейся управленческой ситуации.
Итак, проведенный анализ позволяет утверждать, что технологизация государственного и муниципального управления на региональном уровне в настоящее время
представляет собой, скорее, концептуальную идею, чем реальную программу действий. Для ее практической реализации, обусловленной необходимостью проведения административной реформы, необходимо будет преодолеть комплекс барьеров, связанных как со спецификой самоорганизации российского чиновничества, так и с особенностями социальной среды. Решение данной задачи требует не только формирования и использования эффективных организационных механизмов, но научной разработки проблемы социальных технологий и условий их применения.
Список литературы
1. Дятченко Л.Я. Социальные технологии в управлении общественными процессами. - М.: Белгород: Центр социальных технологий, 1993. - С. 4.
2. Вебер М. Избранные произведения. - М.: Прогресс, 1990. - С. 94.
3. Путин В.В. Послание Федеральному Собранию Российской Федерации // Российская Газета. -2005. - 26 апреля.
4. Курносов Ю.В., Конотопов П.Ю. Аналитика: методология, технология и организация информационно-аналитической работы. - М.: РУСАКИ, 2004. - С. 12.
5. Константиновский Д.Л., Овсянников А.А., Покровский Н.Е. Совершенствование социологического образования: Аналитический доклад. - М.: Логос, 2005. - С. 13.
6. Брюшинкин В.Н. Феноменология русской души // Вопросы философии. - 2005. - № 1. - С. 31.
7. Макаренко В.П. Бюрократия и сталинизм. - Ростов-на-Дону, 1989. - С. 15.
CONTRTADICTIONS AND PROBLEMS OF THE PROCESS OF STATE AND MUNICIPAL MANAGEMENT TECHNOLOGIZATION IN THE REGION
Belgorod State University, Pobedy st., 85, Belgorod, 308015, Russia; e-mail: [email protected]
The paper dwells on the problem of the social technologies using in practice of state and municipal management. The barriers blocking technologization of the management conditioned by the peculiarities of the national cultural and historical traditions and specificity of the state and municipal management self-organization are investigated there.
Key words: social technologies, state and municipal management